Надежда оживает в преисподней

А дальше их кто-то окликает и подходит. Начинается странная потасовка. В голове у нее проясняется, она плачет и старается держаться за своего спасителя, который кладет ее в теплую постель и что-то говорит, вроде успокаивая. Его руки, от которых непроизвольно исходит энергия, постепенно возвращают ей силы и рождают желание прижаться сильнее.

– Я что, отбил тебя у каких-то отморозков? – Алан был удивлен не меньше, чем она сама. – Подожди-ка…

Он поднимал в голове этот случай, который давно истерся из его горделивого мозга, не терпящего мелочей:

– То были элитники первой адской… Тебя Варфоломей хотел заграбастать…

– Они говорили не про Варфоломея, – произнесла она. – А что Князь постарается…

– Они вели тебя к Князю? – Алан уставился на Надежду, которая грустно улыбнулась. – Ничего себе ситуация… А почему не стражники? Это же их работа…

На лицо генерала легла ироничная усмешка. Такой самодеятельности никто себе не позволял. И он бы не позволил, если б знал.

– Я-то думал, что насолил первой адской, а я тебя у самого Князя отобрал. Что ж, хоть разок получилось…

Сарказм его был обращен на себя самого, но Надежда не понимала его значения.

– Поэтому ты была такая квелая? Стражники всех держат до истощения перед первым походом к Владыке и Царю… Я-то думал: это из-за того, что тебя уронили головой о стену, пока я разбирался с теми двумя…

– И из-за этого тоже… Хотя вряд ли удар мог повредить еще больше.

– И отвратное платье это тоже объясняет. Никогда не понимал, почему бы не привести сначала девку в порядок. Верно, видит в этом ритуал: взять в первозданном виде, – он имел в виду Князя. – Ясно, почему ты за меня так хваталась… Я тебе сил отсыпал горстью…

– Да. Но не только поэтому. Ты мне понравился, – вымолвила она.

– Ха… Никогда не слышал ничего более утешительного.

– Утром ты распорядился дать мне комнату, – девушка проигнорировала уничтожающую насмешку, – нужные силы и все необходимое из ресурсов второй армии. Я живу рядом с обеспеченными любовницами твоих элитников и до сих пор ни в чем не нуждаюсь. Дан, твой подчиненный, помогает мне во всем по твоей просьбе. С работой тоже помог.

– Он-то поможет женщине, не сомневаюсь, – пробормотал Алан. – Ты уникальная уже тем, что я – уникальный благодетель. Не ожидал от себя такого…

– Так что знакомы мы давно…

– И как тебя зовут?

– Надежда.

Вот издевка, а не имя.

Алан плохо помнил ее. Но он хорошо знал, что сподвигло его стать «меценатом» этой довольно-таки решительной и остроумной брюнетки…

Тот случай произошел через полгода после битвы и примерно за месяц до Надежды. На Главной площади ада нашли хрупкую ангельскую девушку, «свежепавшую», со светлыми волосами и великолепными синими глазами, совсем как у Дианы. И Князь с плеча подарил Алану право первой ночи. Он иногда так делал.

Второй генерал впервые за долгое время провел два дня с таким наслаждением. Даже что-то вроде нежности почувствовал он. Но и это чувство оказалось в конце концов исчерпано.

Он отпустил красавицу, дав достаточно сил на первое время. А через несколько дней Ираклий как бы невзначай рассказал о том, как после визита к Князю «ту голубоглазенькую» разодрали на равнинах на части извращенцы первой адской армии – армии похоти и садизма.

Именно та изуверская выходка заставила генерала гордыни поступить столь щедро и осмотрительно с отобранной, как он думал, у злейшего врага Варфоломея добычей.

– За это я должен был хотя бы воспользоваться тобой самым грязным образом, – заметил он.

– Все было по взаимному согласию, – ответила она.

– Жалкая дрянная пародия, а не День ада!.. – Княгиня четкими шагами зашла в потаенную комнатку, находящуюся в скале, служившей постаментом для тронов Владыки преисподней и его супруги, и завешанную плотным гобеленом.

Ад был выстроен сплошь из камней, образовывающих причудливые лучи коридоров – местных улиц с потолками. В их недрах были вырублены помещения – жилища демонов. Улицы сцеплялись между собой проулками, порой обрывающимися в самом неожиданном месте, и сходились на огромном центральном пространстве – Главной площади ада. Последнюю украшала выгнутая махина, на которой обычно – за исключением особо парадных случаев – пустовали два кресла-престола. Сверху на скале раскидывался дивный балкон, эксклюзивно для размышлений Князя.

Диана принялась снимать с шеи жемчужное ожерелье, состоявшее из множества нитей, которые вдруг порвались, и жемчуг, прыгая, рассыпался по полу.

– Черт тебя дери! На кой ляд вещи-то крушить?! Что, побрякушки уже не удовлетворяют?!.. – следом за женой вошел Князь. Он, как спасение, взял из маленького бара бутылку портвейна. Его пальцы сорвали с горлышка обертку, силой мысли он вытащил пробку.

– Вот именно, что побрякушки, а не украшения!.. Безвкусная нечисть! – Княгиня стащила с рук браслеты. – Как вся сегодняшняя вакханалия!.. Паршивая тень несчастной фантазии пятого генерала!..

– А ты никогда ничем не бываешь довольна, да?! – Самуил рассвирепел. Жена поливала талант Ираклия, но он чувствовал, что все раздражение направлено на него. – Попробовала бы сама сделать что-то толковое, а не…