Надежда патриарха

– Почему же нет? – Я с трудом сохранял вежливость. Как бы из всего этого выпутаться? Я совершенно охладел к мальчику, которым хотел было заняться, и увяз в разговоре с парнем, видеть которого желал как можно реже.

Он мрачно посмотрел на Майкла и решительно начал:

– Мистер Сифорт, я многие годы хотел с вами кое о чем поговорить…

– Тогда давай, валяй. – Через мгновение я приказал креслу закатиться внутрь. Ведь все равно мы бы как-то пришли к этому за предстоящую неделю.

– Я был ужасным подростком. Теперь я понимаю это. Мне стыдно, но я ненавидел вас. – Его взгляд был почти дерзким. – Потому что вы дали Фити то, чего никогда не было у меня.

– Любовь?

Его отец буквально погиб за него. Если он так и не понял всей глубины любви к нему Адама, у меня не может к нему быть никакой симпатии.

– Большее. Чувство… порядка. Фити знал свое место в семье, что ему можно и чего нельзя. Знал, как ему себя вести.

Ничего я ему не дал!

– Филип сам к этому стремился.

– Да, сэр. – Его взгляд был смущенным. – У меня вызывало презрение, когда Фити называл вас «сэр».

Майкл презрительно фыркнул.

– А сейчас? – спросил я.

Внезапно хладнокровие начало ему изменять.

– Жаль, что я не могу все изменить! Если бы отец выбросил мой комп за окно, – он показал на бунгало, – если бы вы… той ночью поймали меня на крыше… – Он шпионил за Робом Боландом и своим отцом, когда те сидели в гостиной. – Если бы вы положили конец этому…

Если бы у меня была возможность… Я постарался об этом не думать. Разве не мог я составить не правильное мнение о нем?

– Адам хотел, чтобы я был строг с тобой, – грубовато сказал я. – Он не знал, как.

Джаред вдруг решил переменить тему:

– Вы знаете, я люблю…

– Пойду я отсюда, – свирепо проговорил Майкл.

Я повернулся, подкатил кресло к его шезлонгу. Примерился и дал ему пощечину.

– Ах, ты черт! – Он нацелился на мои глаза. Каким-то образом я поймал его пальцы, схватил за запястье, попытался завернуть руку за спину. Сопротивляясь, мальчишка упал на мое кресло. Я поднял его запястье выше, между плеч, и он застонал.

– Будешь сидеть, пока я не поговорю с тобой. В ответ молчание.

– Понял?

– О'кей.

– Полагается говорить: «Да, сэр!»

– Я не буду… не крутите руку… Да, сэр!

Я отпустил его. Майкл отпрянул, потирая руку. Тяжело дыша, я повернулся к Джареду, благодаря Господа за необыкновенную удачу. Мальчишка мог легко свалить меня с кресла и оставить лежать беспомощным на земле.

– Так ты говорил…

– Я люблю Филипа. – Возможно, моя свирепость вывела Тенера из равновесия, но в голосе его звучал вызов.

– Я это осознаю.

– Он мало говорит о вас. Он не хочет причинять мне боль, вы понимаете. Он выше меня, хотя я его и старше. Он знает так много, и… – К счастью, он замолчал.

– Ну, и чего ты хочешь от меня?

– Не хочу, чтобы вы были между нами! О боже, я не так хотел сказать. Я знаю, что я был ужасен. Только дядя Робби спас меня от тюрьмы. А папа… то, что я сделал, было ужасно, но я люблю Фити так… и мы… – Он запнулся. – Я хочу опять оказаться в этом коттедже, и чтобы мне снова было пятнадцать, и делать все правильно, и не ошибаться, как тогда. Если бы вы только знали, как я об этом мечтаю.

Долго держалась пауза, прерываемая только сопением Майкла.

– Понимаю, сынок, – тихо промолвил я. Понимал даже лучше, чем Джаред мог вообразить.

– Мистер Сифорт, возможно ли, чтобы вы меня простили?

Медленно, смущаясь, я протянул ему руку.

Спустя несколько минут я видел его удаляющимся, у меня на сердце отчего-то было тепло.

Теперь приспело время заняться несчастьем, причиной которого я стал. С хмурым лицом я повернулся к Майклу. Разве мог я как-то объяснить мое фиаско Мойре? У меня было не больше прав прикасаться к ее сыну, чем… чем…

Я подкатился к нему. Мальчик отпрянул, подняв руку, чтобы закрыть щеку.

– Я пришел добиться, чтобы ты перестал меня ненавидеть. А теперь меня это не беспокоит. Ненавидь, если тебе это нравится. – Я стал закипать. – И не держись так со мной.

Он неохотно кивнул.

– А теперь, пока мы не вернулись, я хочу… нет… Я спрашиваю тебя, а не приказываю. Не будешь ли ты так любезен и не расскажешь ли мне, за что ты так злишься на меня? Что я сделал?

– Вы знаете, проклятый… – Он сглотнул.

– Уже лучше. Говори в гневе, если иначе не выходит. Он внимательно посмотрел на мое лицо, чтобы убедиться, действительно ли это я имею в виду. Уверившись, он промолвил горько:

– Вы убили его.

– Чепуха.

– Все могло быть по-другому. Вы потащили его в ООН, хотя знали, что вас уже пытались убить.

– Да табун диких лошадей его бы не остановил! – воскликнул я. – Сынок… Майкл… Ты ведь не так хорошо знал своего отца? Разве не так?

– Последний полет отца в Новый Китай… длился полтора года. Я хотел отправиться с ним, но они с мамой решили, что мне надо остаться в школе. Когда он привел «Мельбурн» домой, то устроил себе дополнительный шестимесячный отпуск, и мы снова смогли друг друга узнать. Только потом… – Его голос прервался.

Я сказал в сторону: