Надежда после жизни

– Ванесса! – со слезами на глазах кричит бабушка. Она хватается за сердце и оседает обратно на старенький диванчик. Я кидаюсь к ней, попутно ища стакан с водой или графин. Ничего такого рядом не находится.

– Тетя, бабушке плохо! Нужна вода, – в беспомощности смотрю я на Ванессу. Она хмыкает и спокойным шагом идет на кухню. Через минуту в руке у бабушки уже стакан воды и одна маленькая белая таблетка от сердца. Она глотает ее и выпивает залпом содержимое стакана. Дышать ей становится легче.

– Спасибо, – шепчет она мне. Тетя Ванесса же лишь молча садится за стол. Она молча наблюдает за всей этой картиной.

– Когда закончишь, выйди и мы поговорим, – наконец говорит она мне и скрывается в кухне.

В моей душе сумятица. Я не знаю, что мне делать и что происходит вокруг меня. Голова идет кругом.

Бабушка помогает мне. Она проводит своей рукой по моей и говорит:

– Иди, поговори с ней. Со мной все будет хорошо. Иди же, она пришла сюда лишь ради тебя, – отправляет она меня к своей дочери, заставляя встать с дивана. Я подчиняюсь.

– Точно?

– Уверена. Иди.

Я выхожу в кухню, где через окошко уже пытается пробиться слабый свет первых лучей утреннего солнца.

Ванесса стоит ко мне спиной и лицом к тому самому окну, что выходит на восточную сторону. Ее руки скрещены за спиной. Натянутость позы говорит о ее нервозности.

– Зачем ты пришла сюда? Сюда, где никто не рад отпрыску хладного и… моей сестренки.

– Я, просто хотела…

– Что?

– … узнать свою семью, увидеть своих родных.

– И что тебе это дало?! То, что ты увидела, тебе понравилось? Тебе нельзя было приходить сюда. Никак нельзя.

– Но почему? Меня ведь никто здесь не знает. И я не собиралась высовываться. Почему ты злишься на меня? – мне обидно из-за этого. Не так я представляла себе нашу встречу. Совсем не так.

– Ты еще спрашиваешь? Да я боюсь за тебя, – разворачивается она ко мне. Я вижу, чувствую, что она говорит мне правду. – дурочка! Ты – дочь сестры. Вивиан бы хотела, чтобы ты была как можно дальше от всего этого. И твой отец прекрасно понимает это. Он унес тебя сразу после рождения. Мы отказались от тебя, чтобы спасти. Отказались видеть тебя, чтобы ты смогла жить. Но ты вернулась! Дура! – истерит тетя. Я пугаюсь ее.

– Я лишь хотела быть с семьей, – больше ничего не могу произнести.

– И теперь я не знаю, что будет. Ты пришла сюда без ведома отца. Ладно. Но то, что ты кинулась в самое «жарево» – в центр гетто… Ты – идиотка! Ксандер так и не оставил идею о вас с отцом.

– Что?!

И вот этот поворот сбивает меня с ног. Меня едва не подкашивает и только рукой мне удается ухватится за кухонную столешницу.

– То! Он грезит о том, чтобы увидеть труп того, кто забрал у него ту, кого он выбрал себе. Он зол до сих пор. И ты, такая вся похожая, появляешься в клубе, где полно камер и где тусуется сынок этого урода!

– Но я не знала, – обхватываю я руками головой.

– Не знала?! Это было видно, когда ты сидела рядом с этим самым сыном – Робином. Он – сын председателя. Того, кто держит все районы.

В голове мутнеет.

* * *

Я сижу на диване, обхватив руками голову. Я попала в водоворот событий, которые никак не ожидала встретить.

Рядом со мной сидит бабушка и гладит меня ласково по голове. Тетя Ванесса готовит на кухне ароматный чай со специями, чтобы мы могли спокойно заснуть. Она хотела уйти, но осталась ради меня. Я не безразлична ей, как и вся ее семья. Хотя она хочет показать своим поведением обратное. Так легче живется. Я знаю.

Когда ты ни к кому не привязан, то и боль от потери будет ни такой сильной и долгой. Но все это лишь самообман. Семья навсегда в твоем сердце и тетя это доказывает, оставаясь вместе со мной и бабушкой в доме, который она уже давно перестала считать своим.

– Не стоит так расстраиваться, красавица, – баюкающим голосом сообщает мне бабушка, когда я кладу голову ей на колени. Ноги подбираю под себя и укладываюсь удобно на диван. – Все не так страшно, как расписала Ванесса.

– Не так, мама?! А как? – слышит ее из кухни тетя. Дом не такой уж и большой, чтобы можно было спрятаться ото всех и побыть наедине с собой. Даже наше жилище с отцом превосходит его. Немного, но больше.

– Хватит стращать Надежду, Несс!

– Не зови меня так! Так могла меня звать лишь…

– Прости, я забыла. Ты так давно не была дома, – затухнувшим голосом сообщает ей бабушка.

– Мама?

– Да, красавица. Так звала ее лишь твоя мама. Для Ванессы она была всем.

– Верно, – выходит из кухни тетя. В ее руках поднос с тремя чашками. Они большие и глубокие. Кажется, что в каждую вместиться литр чая. Над ними колышется белый пар и разносит приятный аромат. Он немного терпкий, но вкусный. – Вив была для меня всем. Она подарила мне жизнь, когда спасала от хладный в их поселении. Она сделала все, что от нее зависело, чтобы я вернулась домой живой и невредимой. Так, что да, она была для меня всем и осталась. Никто не займет ее место.

Мне приятно слышать такие слова о моей матери, но коляет сердце признание тети о хладных.