Надежда повстанцев (СИ)

Апатию как рукой сняло. Я была готова прыгать от счастья — сам император обратил внимание на острую проблему современности. Теперь нужно, чтобы он узнал о бедах дефектных, о травле и презрении, что окутывают нас с самого детства. Император готов слушать! А что взамен..?

— Сфокусируйся на деле, — остановил мой порыв Рик. — Сначала надо доказать ему свою полезность.

Вживую это звучало не так хорошо, как в мыслях. Пусть! Ради этого дня я жила — сделать нечто такое, что поможет изменить позицию власти по поводу дефектных. Осталось только выполнить задание — и всё изменится.

Я подалась вперед.

— Что от меня требуется?

Меня не приняли в опергруппу. Официально шеф оформил все как услугу, где Рик выступал заказчиком. Эта, к слову сказать, "махинация" развязывала им руки.

Рик и шеф имели право выполнять только то, о чем они договорятся на совещании опергруппы. Им нельзя вольничать, принимать собственные решения. Только то, что велит император и то, что совместно решит опергруппа. Я же становилась их свободным козырем.

Козырь, который снова пройдется на грани законного и незаконного. Козырь, которому можно поручить нечто такое, о чем в приличном обществе оперативников лучше промолчать. Козырь, который подчиняется только им двоим. Впрочем, ничего нового, просто услуга, работа как есть.

Делиться информацией мужчины не спешили, ссылаясь на мою усталость и невозможность сейчас принимать взвешенные решения. Обидно? Да. Хоть и сказанное было правдой. В тюрьме я провела две недели: четырнадцать дней без душа, расчески, теплой одежды, вкусной еды. Восполнять невосполнимое поручили Рику. В мгновение ока он привез меня в свой дом в Бьорне и, чтобы не мешать, ушел за продуктами.

Оказывается, в его доме была ванная! Почему я не видела ее раньше? Отмокала, наверное, час. В воду добавила соли и какое-то пахучее масло. Грязь отошла, а тело после ополаскивания нежно пахло лавандой.

Мои вещи никто не трогал — это я поняла сразу. Чемодан в углу покрылся легкой пылью. По инерции схватила недочитанную книгу и внезапно вспомнила, о чем я хотела поговорить с Риком.

— Считаешь, настоящий Даниэль Элварс передал послание? — спросил Рик, когда услышал о моих догадках.

— Не знаю… Когда читаешь детектив, меньше, чего хочется, это играть с писателем в шарады.

— Хорошо, я поищу информацию об этом Югре Ставском. Узнаю, где он живет, чем занимается. Вообще, это хорошая зацепка и единственная, сам я ничего не нашел. У Дана не осталось родственников, которые могли бы подтвердить или опровергнуть его личность.

— Идеальный кандидат, чтобы занять его место, да?

— Не могу поверить, что это произошло на моих глазах! Я ведь видел перемены в Дане, но смахивал все на возраст, на смену окружения. А оказалось, что под маской моего лицейского друга был другой человек.

— Ты не виноват. Это сложно заподозрить. Я бы сама не поверила, если бы не видела собственными глазами.

Мы помолчали.

— Как это было?

— Мерзко, — вспомнила, как рогатая ящерица выпускает язык и присасывается к лицу самозванца, — и страшно.

— Иди сюда.

Рик усадил меня к себе на колени.

— Ты ведь не сбежишь снова? — с подозрением посмотрел на меня.

— Разве я сбегала?

Между мужских бровей появилась морщинка. Кажется, кто-то решил выяснить отношения.

— Ты сбежала из Бьорна, оставив мне тарелку оладушек! — в сердцах обвинил Рик.

Склонила голову. Обвинение звучало слишком смешно.

— Вообще-то, я их с душой готовила…

— Нет, оладушки были бесподобны, — исправился он, — и ты тоже… Хм, о чем это я? Ты сбежала после всего, что между нами было! И не отпирайся, так и есть.

— Я хотела дать тебе время… Чтобы ты хорошо все обдумал и решил, хочешь ли быть с дефектной мной. Это не мимолетная связь, Рик. Ты мне нравишься, очень нравишься! Я оставила тебя, чтобы ты решил, что я значу для тебя в жизни. Потому что для меня сейчас ты и есть жизнь…

На последнем слове мужчина накрыл мои губы поцелуем. Смел сомнения, отравляющие медленно и безвозвратно. Вихрем ворвался в душу, превращая былую неуверенность в маленький клубочек. Меньше и меньше — и вот он размером с горошину.

Я ему небезразлична. В этом убеждали его губы, руки, тело, хриплый голос и бешено стучащее сердце.

Так и не успела рассказать ему о самом главном, о тайне, что хранила в боковом кармане чемодана. Тайна ждала своего часа, и вот он пробил.

На следующий день в присутствии Рика и шефа я раскрыла карты. Потому, что хотела.

— Нам нужен план, — задумчиво твердил шеф. — Лучшим вариантом было бы внедрение специалиста в ряды повстанцев.

Всем же понятно, о каком специалисте речь?

— Я против, — сразу высказался Рик.

— А я за! — встряла, хотя меня тут вообще никто не спрашивал.

— У Ники дефект, — продолжали они разговаривать между собой, — это хорошее подспорье, чтобы расположить их к себе.

— Думаю, они умеют читать газеты и прекрасно осведомлены, кто такая Ника и что она сделала.

— Хм-м-м… Нам нужно что-то еще! — воскликнул шеф, и тогда я решилась.

— У меня есть карта из архива.

— Да-да, я помню, что ты просила замять это дело…

— Нет-нет, она действительно у меня.