Надежда смертника

– Вы более защищены от опасности, по сравнению со мной. Еще раз заверяю вас, у меня нет планов причинить вред кораблю. Не пытайтесь сделать какую-нибудь глупость, пока я отсутствую. Никто ни в чем не обвинит вас.

– Я не беспокоюсь… да-да, сэр! – глаза юноши были встревожены.

– Машинное отделение наготове?

– Да, сэр.

– Я зарегистрировал в судовом журнале ваше назначение как помощника бортинженера. Это означает, что у вас будут полномочия контролировать двигатели в отсутствие офицера. Я повторяю мои распоряжения: не отклоняйтесь от выбранного курса, за исключением ситуации, когда придется избежать надвигающейся физической опасности для «Галактики».

– Да-да, сэр. Подтверждено и принято. – Зорн прикусил губу. Спустя минуту он поинтересовался:

– Я могу отправиться с вами на катере?

– Разумеется, нет. Зачем же спрашивать?

– Просто я не знаю, что правильно, не знаю, кому подчиняться… – Казалось, он сейчас заплачет. – Куда бы я ни пошел, всюду вопросы от команды… – Он обхватил себя за плечи.

Отец вздохнул.

– Лучше бы мне поговорить с ними. – Он включил микрофон. – Вся команда, кроме обслуживающих радар и машинного отделения, собирается для сообщения в кают-компании через пять минут. – Затем он обратился к Зорну:

– Я постараюсь успокоить их. Что касается вас, у меня есть задание, пока я буду отсутствовать.

– Да, сэр?

– Оставайтесь с Филипом, берите его с собой на обходы. Он многое пережил, и его нервы на пределе. Помните, что он – гражданское лицо, и ему еще нет и тринадцати.

Зорн покосился на меня, и я заметил в его взгляде что-то похожее на сочувствие.

– Да-да, сэр.

Я прочистил горло.

– Нет. – Этого не должно было случиться.

– Он не будет докучать тебе, сын. Он только обеспечит…

Я поднялся с кресла, меня била сильная дрожь.

– Послушай, отец. Даже если я начну плакать, когда буду говорить, дай мне выговориться!

Он посмотрел на часы.

– Хорошо, но поторопись.

– Ты больше, чем я, так что мне можно воспользоваться лишь словами, чтобы убедить тебя. Как я могу заставить тебя понять, что ты не можешь оставить меня здесь?

– Только на короткое…

Я вспыхнул.

– Разве не ты говорил мне, что ненавидишь ложь!

Он зажмурился, как будто испытывал боль.

– Откуда тебе известно, лгал ли я?

– Дополнительный кислород на катере используют в качестве топлива? Указания, которые ты дал компу, тон твоего голоса… Отец, пожалуйста!

– Если я скрыл правду, это должно уберечь тебя от ненужных страданий. Не уклоняйся от принятых мною мер предосторожности.

– Неужели тебе непонятно, – я испытывал воодушевление от своей речи, – что я заслужил место рядом с тобой. Тем, что я сделал и не сумел сделать. Ты думаешь, из-за того что ты взрослый, а я – нет, меня нельзя считать полноценным участником событий. Я не могу сказать тебе, откуда я знаю это, потому что сам не до конца в себе уверен, но… – Я из последних сил старался, чтобы мой голос оставался спокойным. – Если ты не возьмешь меня с собой, ты уничтожишь меня.

Молчание в ответ.

– Сэр, я должен быть частью этого!

– Нет.

Не выдержав, я перешел на крик:

– Я старался быть мужчиной, даже если мое время еще не пришло! Я взял на себя ответственность, как ты всегда учил меня! Чего же еще ты хочешь от меня? – Я толкнул кресло, и оно стукнулось о пульт. – Да, конечно, мне нужен иногда психолог, и я странный. Я сделал все от меня зависящее, все, что я мог, черт возьми! – Из моих глаз струились слезы, обжигая пылающие щеки. – Я должен довести это до конца, я заслужил это! Я ДОЛЖЕН!

Мысли слишком быстро вертелись в бешеном круговороте внутри моего черепа, для того чтобы я мог ухватиться за одну из них. Я яростно вытер рукавом лицо, Отец так ценил в людях самообладание, а я только что потерял его. Когда я больше всего хотел, чтобы он принял меня всерьез, я орал во всю глотку, как младенец. Было ли в этом виновато мое обессиленное, истощенное тело или мои, как всегда, неровные эмоции, которые подвели меня, которые стоили мне самой важной вещи в жизни?

Молчание затягивалось, прерываемое лишь моими рыданиями.

– Господин Зорн. – Отец выглядел несчастным. – Найдите подходящий по размеру скафандр для Филипа, он останется в катере.

По пути к причалу, где находился катер, я неловко пытался поблагодарить отца за его решение. Он помог мне понапрасну не тратить усилия.

– Не благодари меня за то, что я делаю для тебя. Ты попросил относиться к тебе как к мужчине. Ты получишь право быть мужчиной. Иногда это горькая пилюля.

– Отец… – Когда мы прошли через шлюз в отсек катера, я попытался найти нужные слова, – Мы вернемся?

– Может быть, и нет, сын.

Я догадался о многом.