Надежду убивают первой

Далее следуют чиновник из местной администрации и Мурашкин. При чем тут нож, так настороживший спортсменов, я пока не разобралась. Но вполне возможно, что кто-то из них, а может, и оба эти товарища причастны к гибели Вениамина. Думаю, что скоро я об этом узнаю. А пока эта пара — подозреваемые номер три.

Домой я добралась до темноты, пыльная и уставшая, и первым делом залезла под душ. Ноги просто гудели от ходьбы на высоких каблуках.

Нет уж, завтра я поеду на аэродром в кроссовках и джинсах!

Покончив с бесхитростным ужином, завершенным чашкой крепкого кофе с сигаретой, я наконец почувствовала себя человеком.

Теперь можно было звонить своей заказчице Александре. Я отыскала ее номер и набрала нужные цифры. Порадовать чем-то конкретным в продвижении расследования я пока ее не могла, сообщила лишь о том, что записалась в клуб «Голубые дали» и что Вениамин вернул Костину долг.

Глава 3

В понедельник я приехала на аэродром задолго до назначенного времени, машину оставила подальше от клуба — на платной стоянке летного городка. Никто не должен догадаться о моем присутствии на аэродроме, если вдруг придется задержаться.

Я собиралась отыскать слоняющегося где-то Сергея и побеседовать с летчиком Василием Егоровичем.

Горыныча я заметила сразу.

Он вышел из диспетчерского пункта и четким шагом военного летчика направился к «Ми-8».

Заметить-то я Горыныча заметила, а вот что я ему скажу? «Здравствуйте, дядечка! Подскажите, пожалуйста, кто убил Брянского»?

Какая же ты, Иванова, тупая! Забыла, чему тебя в Академии права учили? Входи к Горынычу в доверие, нащупывай слабые места, подлавливай на случайных фразах.

Я догнала его у самого вертолета.

— Здравствуйте, Василий Егорович!

— Здравствуйте, Таня. На тренировку пришли?

— Ага. Думала, буду первая, а смотрю — вы уже весь в работе.

— Я здесь с восьми утра. Два полета успел сделать.

— Так что же, и спортсмены прыгали?

— Прыгали. Вчера расписание тренировок изменилось. В одну смену парашютисты не успевают отрабатывать технику прыжков.

— Это в связи со смертью Брянского?

— Думаю, да.

Горыныч вздохнул, отпер раздвижную дверцу вертолета и опустил ступеньки.

— Я вас отвлекаю?

— Техническую карту надо заполнить.

— А можно я посижу с вами в салоне?

— Сидите, коль время позволяет, — помедлив с ответом, разрешил летчик.

Я уселась на лавку, прикрепленную к стенке борта вертолета, Егорович — в кресло пилота. Отметив в карте количество, время и характер полетов, проверив электронику на панели машины, он посмотрел на меня строгими серьезными глазами и спросил:

— Вижу, дело у вас ко мне. Какое, Таня?

— Извините меня, Василий Егорович, за бесцеремонное вторжение. Хотела спросить про Брянского. Знаю, что вы к нему очень хорошо относились. Скажите честно, вы верите в самоубийство или в несчастный случай?

Летчик покачал головой и спросил:

— Вы его знали?

Врать Егоровичу я не смогла.

— Есть один человек, которому просто необходимо знать правду.

— Женщина…

Горыныч принялся размышлять о преходящей прелести жизни, о том, как внезапно ломается судьба человека и летит вверх тормашками из-за какой-нибудь глупой и нелепой случайности. И этой случайностью, конечно, оказалась Александра. Внезапно ворвавшись в жизнь Брянского, она встала между Вениамином и Егоровичем.

Он выждал минутную паузу, потом спросил:

— Что вы от меня хотите услышать, Таня?

— Ваше мнение о том, что произошло на самом деле.

Егорович снова задумался, после чего продолжил:

— Любил он ее по-настоящему. Детей хотел. Только вот мужская гордость деньги у дамы брать не позволяла. В то субботнее утро Вениамин переоформил на Костина вертолет. Пришел в клуб подавленный, сам не свой. Даже тренировки хотел отменить. Давно я его таким не видел. Думал, прыжки помогут ему развеяться, вот и уговорил — мол, надо прыгать, спортсмены тут ни при чем. Теперь жалею. И все же ни за что не поверю, что Вениамин мог решиться на что-то подобное. Как обычно, он провел предполетную подготовку парашютистов. По плану спортсмены должны были отрабатывать прыжки на точность приземления. В выходные народу всегда много. До обеда прыгали в три захода. Вениамин поднимался в воздух с каждой группой парашютистов, но прыгнул лишь один раз. По каким-то необъяснимым причинам его парашют не раскрылся.

— Но ведь у него был запасной парашют. Разве Вениамин им не воспользовался?

— Конечно, он попытался…

— Может, он просто не успел вовремя раскрыть парашют?

— Эх, дочка! Каким бы коротким ни был полет, справиться с запасным парашютом он бы успел. Тут все не так просто!

— Думаете, кто-то специально испортил ему парашютную систему?

— Не знаю, что сказать. Похоже, так и было.

— Скажите, Василий Егорович, а парашют он укладывал сам?

— А кто же за него уложит? Сам. Еще и другим помогал. Он ведь инструктором был. Как в пятницу вернулись с поля, так и уложил. С этим у нас строго.

— Да, я знаю. Уже видела. А запасной парашют Вениамин тоже сам уложил? Я не заметила, чтобы вчера кто-то занимался запасными парашютами. По-видимому, ими просто никто не пользовался?

— Ну, почему? В клубе работает укладчица.

— Укладчица?