Надежды маленький оркестрик

Я люблю эту женщину. Очень люблю.
Керамический конь увезет нас постранствовать,
будет нас на ухабах трясти и подбрасывать…
Я в Тарусе ей кружев старинных куплю.

Между прочим, Таруса стоит над Окой.

Там торгуют в базарные дни земляникою,
не клубникою, а земляникою, дикою…
Вы, конечно, еще не встречали такой.

Эту женщину я от тревог излечу

и себя отучу от сомнений и слабости,
и совсем не за радости и не за сладости
я награду потом от нее получу.

Между прочим, земля околдует меня

и ее и окружит людьми и деревьями,
и, наверно, уже за десятой деревнею
с этой женщиной мы потеряем коня.

Ах, как гладок и холоден был этот конь!

Позабудь про него. И, как зернышко – в борозду,
ты подкинь-ка, смеясь, августовского хворосту
своей белою пригоршней в красный огонь.

Что ж касается славы, любви и наград…

Где-то ходит, наверное, конь керамический
со своею улыбочкою иронической…
А в костре настоящие сосны горят!

4

Вокзал прощанье нам прокличет,
и свет зеленый расцветет,
и так легко до неприличья
шлагбаум руки разведет.

Не буду я кричать и клясться,

в лицо заглядывать судьбе…
Но дни и версты будут красться
вдоль окон поезда, к тебе.
И лес, и горизонт далекий,
и жизнь, как паровозный дым,
всё – лишь к тебе, как те дороги,
которые когда-то в Рим.

Два великих слова

Не пугайся слова «кровь» —
кровь, она всегда прекрасна,
кровь ярка, красна и страстна,
«кровь» рифмуется с «любовь».

Этой рифмы древний лад!

Разве ты не клялся ею,
самой малостью своею,
чем богат и не богат?

Жар ее неотвратим…

Разве ею ты не клялся
в миг, когда один остался
с вражьей пулей на один?

И когда упал в бою,

эти два великих слова,
словно красный лебедь,
снова прокричали песнь твою.

И когда пропал в краю

вечных зим, песчинка словно,
эти два великих слова
прокричали песнь твою.

Мир качнулся. Но опять

в стуже, пламени и бездне
эти две великих песни
так слились, что не разнять.

И не верь ты докторам,

что для улучшенья крови
килограмм сырой моркови
нужно кушать по утрам.

«Я никогда не витал, не витал…»

Оле

Я никогда не витал, не витал
в облаках, в которых я не витал,
и никогда не видал, не видал
городов, которых я не видал.
И никогда не лепил, не лепил
кувшин, который я не лепил,
и никогда не любил, не любил
женщин, которых я не любил…

Так что же я смею? И что я могу?

Неужто лишь то, чего не могу?
И неужели я не добегу
до дома, к которому я не бегу?
И неужели не полюблю
женщин, которых не полюблю?
И неужели не разрублю
узел, который не разрублю,
узел, который не развяжу,
в слове, которого я не скажу,
в песне, которую я не сложу,
в деле, которому не послужу…
в пуле, которую не заслужу?..

Четыре года