Надежный человек

 — Ну что ж, если велят эвакуироваться, езжай. — Он снял с руки красную повязку, стал стряхивать с нее сажу. — В институте ты проучился всего один год, зато в другом… — и указал большим пальцем через плечо, — в другом, подпольном, прошел полный курс обучения… Разве только диплома не получил. Не хватило времени? Это точно.

 — Не понимаю.

 — Зато теперь получим, не сомневайся… Инженерный тоже никуда не уйдет. Два месяца, а потом…Все еще не ясно? На Урале тебя может заменить любая девчонка, а вот здесь… Оставайся, как и был, студентом, потом посмотрим… — Он не договорил, оборвал фразу на полуслове, что, кстати, случалось с ним крайне редко. — Почему молчишь? Удивляешься: что вдруг Зуграву из маляра стал… пожарником? Выше голову, «Вперед, народ! Шагай вперед!»

 — «Под красным знаменем победным», — поддержал Волох.

 — Видишь, как обернулись дела, — теперь он заговорил серьезным, даже чуть горьким тоном. — Наши ребята, все до одного, бросились в военкоматы проситься на фронт. Каждый хочет схватиться с врагом, сшибить эту проклятую свастику с их касок… Что же касается нас с тобой, — договорил Зигу, он же Зуграву, — то нам придется остаться.

 — Только двоим? — Волох слегка опешил.

 — Припомним прежние времена, — продолжал тот. — Подполье — это борьба оружием слова, в свое время, кажется, мы неплохо им владели… Почему ж только вдвоем? Организуем группу из местных жителей. Ты всегда жил скромно, незаметно, в глаза не бросался… Если ж будет нужно, направим в другое место… — Он назвал одну из крупных железнодорожных станций. — Ну, что скажешь? Укрепимся и начнем действовать на всю Молдавию… где один, где другой… Избегать открытой борьбы, но давать о себе знать…

Волох тряхнул головой, возвращаясь к реальности, и сразу же сквозь сплетение ветвей увидел Бабочку. В нескольких шагах от нее проходил высокий, стройный мужчина.

Он заметил, что Лилиана остановилась, бегло взглянув на часы. И сразу же посмотрел на свои. Ничего, у нее в распоряжении еще пять минут.

Девушка снова пошла следом за высоким мужчиной.

Волоху показалось, будто он видел этого человека, только где, когда, при каких обстоятельствах?

Нет, не может вспомнить! Ничего конкретного. Ставит в тупик подчеркнутая стройность фигуры, высокий рост — такого человека видеть ему не приходилось, это точно. А вот лицо… Лицо как будто знакомо. Без сомнения. Да, да… Вот оно что! Постой, постой…

Мужчина исчез за деревьями.

Не видно больше и Лилианы–Бабочки.

Проклятая память! Подводит в самых неожиданных случаях. Можешь годами держать в голове расположение улиц, точную картину местности, даже узор мостовой, сплетение штакетника в заборе… И лица, конечно же лица людей… Лица, лица… На одном замечаешь, как дергается бровь, на другом — нервный тик, крохотную, с булавочную головку, бородавку — на третьем…

Что только не отмечает зрительная память! И что бы делал подпольщик, если б не умел читать лица, разгадывать человека одним беглым взглядом… А тут он забыл!

Где? Когда? При каких обстоятельствах?

И снова Волох принялся шарить в потаенных уголках памяти, восстанавливая кварталы улиц, дома, лица. Лица, лица…

Бабочка ждала в коридоре. Едва увидев его, бросилась к гардеробной, обронила словечко сидевшей за загородкой женщине, мило улыбнулась, и вот он уже набрасывает на плечи белый халат. Еще секунда — получает халат и она. На этот раз полосатый, какие носят больные.

«Где только у нее нет знакомых!» — с удивлением подумал Волох.

Она провела его длинным коридором; зайдя за стеклянную дверь, они сказались на веранде, но сразу же отшатнулись назад — там кто-то был. Тогда быстро сбежав по лестнице, оказались во дворе, окруженном высоким забором. Уходила вдаль аллея ореховых деревьев.

Она взяла его под руку, прижалась к плечу.

 — Товарищ Волох, — кокетливым тоном пролепетала она на ухо, приподнимаясь на цыпочки и обдавая теплым дыханием, — какое у тебя скучное имя: Волох! Но чем это ты озабочен? Бедненький, — продолжала она, стараясь расположить его к себе, закрасться в душу всем этим сочувствием, подчеркнутым, если не притворным. — Может быть, я сделала что-то не так с нашим немецким гос–тем?

 — Все было хорошо, — заметил он.

 — Тогда… Зачем так хмуриться? Быть может, не нравится моя фамильярность? Неправильно с тобой обращаюсь? Ничего не поделаешь, такою уродилась. Только… разве мы — не самые близкие люди на свете? Не одна семья?

 — Просто не могу прийти в себя, — произнес он, — Подводит память… никак не могу вспомнить, где мог видеть мужчину, который только что здесь проходил?

 — Кого ты имеешь в виду? Неужели Дэнуца Фурникэ?

 — Ах, вот оно что… Тот тип из автобуса! — воскликнул Волох. Он опустил взгляд, и в глаза сразу же бросились стройные ноги девушки.

 — А где твои великолепные туфли? Помнишь, как бежала по снегу.

 — Туфли? — рассеянно переспросила она. — Черт их знает, где они!..

 — Однако потом он все-таки догнал тебя, не так ли?