Надгробные речи. Монодии

В надгробных речах затрагивается и тема культурной гегемонии Афин, являющихся, по словам Перикла, «центром просвещения Эллады» [Фукидид. История. 11.41.1). В этом отношении показателен знаменитый пассаж из эпитафия Гиперида, где оратор сравнивает благодеяния, оказываемые Греции Афинами, с благами, которыми земля обязана солнцу (см.: Надгробная речь. 4—5). Разумеется, эта картина великого прошлого и славного настоящего Афин является риторической гиперболой. Например, в речи Перикла изображены не столько исторические Афины того времени, сколько «идеальное государство», что, разумеется, служило патриотической идеологии. Подобное встречаем мы и в «Менексене» Платона, где Сократ, по воле автора ставший свидетелем позднейшего упадка полиса, не только находит всё новые доказательства величия афинян, но даже их просчеты и неудачи трактует как успехи.

Кроме похвалы славным предкам и полису, надгробные речи классической эпохи включали в себя и другие топосы. После экскурса в прошлое Афин оратор, как правило, переходил к образу погибших воинов. Прежде всего он восхвалял их воспитание и образование, показывая, что они с детства отличались прилежанием в учебе, способностями к наукам, наилучшими чертами характера (см.: Демосфен. Надгробная речь. 16). Однако он мог, минуя этот топос, сразу перейти к похвале мужеству и подвигам погибших, как мы видим в речах Лисия, Гиперида, у Фукидида и Платона. Гиперид, например, прямо заявляет, что не будет вспоминать о детстве воинов, ибо присутствующие на похоронах хорошо знают, как афиняне воспитывают детей. И то, что, оказавшись на войне, эти мужи явили всем свою доблесть, достаточно свидетельствует об их достойном воспитании (см.: Надгробная речь. 8).

Похвала военной доблести героев образует второе поле эмоционального напряжения в эпитафии, уравновешивая топос похвалы предкам и родине. Тема самопожертвования афинян раскрывается на том же мифолого-историческом фоне, что и тема славного прошлого города. Таким образом, изложение в надгробной речи движется как бы по спирали — делая очередной виток, оно возвращается к первоначальному тезису. Так, едва закончив экскурс в историю Афин и переходя к похвале погибшим, Лисий не забывает упомянуть, что «в новой борьбе (то есть в войне афинян и фиванцев в поддержку коринфян. — С.М.) они подражали древней доблести предков» (Надгробное слово в честь афинян, павших при защите Коринфа. 61). Демосфен, говоря о причинах, по которым афиняне с честью приняли смерть при Херонее, наряду с их происхождением, воспитанием, образом жизни и государственным строем называет преданность погибших «обычаям своих фил» и приводит множество примеров мифологических героев, которые тоже предпочли достойную смерть позорной жизни (см.: Надгробная речь. 27—31). Прием сравнения с выдающимися личностями прошлого встречается и в эпитафиях римской эпохи[926]. Другой характерный для классических эпитафиев прием — это гипербола, позднее превратившаяся в риторический штамп. Приведем отрывок из «Надгробной речи» Демосфена:

<...> мне кажется, не погрешил бы против истины тот, кто сказал бы, что доблесть этих мужей была душою Эллады; ибо, как только жизнь оставила их связанные родством тела, сокрушилось и величие Эллады. <...> подобно тому как, если бы кто лишил вселенную света, вся остальная жизнь оказалась бы безрадостной и мучительной, так вся прежняя гордость эллинов с гибелью этих мужей погрузилась во мрак и полное бесславие.

23-24

Особый интерес вызывает топос похвалы в эпитафии Гиперида. В отличие от других надгробных речей, где восхваляется группа воинов, а военачальники упоминаются кратко, основное внимание Гиперида сосредоточено на фигуре Леосфена — предводителя греков в Ламийской войне (см.: Надгробная речь. 9—15). После краткой похвалы Афинам, включающей в себя упомянутое сравнение города с солнцем, Гиперид, минуя похвалу воспитанию и образованию воинов, переходит непосредственно к похвале Леосфену: