Надя Князева решает остаться

— Хорошо. Я согласна стать твоей женой, Азраал, — вскинула подбородок. — С одним условием. Это должен быть нерушимый союз. Такой, чтобы ни Яма, ни Небо, ни Дорфин, ни чья воля и желания не могли разорвать наши узы. Чтобы гибель одного означала гибель и второго, а измены были невозможны. Чтобы мир принадлежал лишь нам двоим и не было места никому другому в нем. Ты согласен на это?

Лихорадочно блеснули глаза Аза, когда он сделал шаг в мою сторону. Он-то не понимал, что я всего лишь пытаюсь оградить Эвон от случайного отравления, падения кирпича на голову или постоянных мужниных интрижек.

— Ты на это пойдешь? — удивился он, протягивая мне бархатную коробочку в виде языков пламени, застывших в вечности.

— Я на этом настаиваю! Это будет означать, что ни твой отец, ни кто иной, не помешает нашей любви. Нашему будущему. Я буду твоей, Азраал. Полностью твоей. Навсегда…

Открыла протянутый футляр, извлекла кольцо. Тоже кровавые алмазы, а камень такой, что с ноготь на моем большом пальце. Ну, на раз такую пошлость надеть можно на какую-нибудь вечеринку. Перед бывшим, например, пощеголять. Но носить этот булыжник ежедневно слишком уж не практично. Даже представить страшно то количество капроновых колготок, атласных платьев, шелковых нарядов и шифоновых подолов, которые порвутся и испортятся при попытке их надеть с вот этим вот изуверством наверняка именитого ювелира.

Тем не менее, улыбалась я похлеще чеширского кота, когда кольцо на палец натягивала.

Вспыхнуло фиолетовое пламя за спиной орхова сына. Рейвен ушел, а меня едва с ног не сбило горячей волной от его пламени. Злится наверняка. Не понял моей задумки. Но иначе я поступить не могла. Азраал не должен заметить подвоха до того, как все случится, иначе может придумать какую-то лазейку или вовсе отказаться от навязанных мною уз.

Теоретически, конечно, можно было бы попросить Рейвена уладить последствия с нашей сделкой, однако Эвон права. Азраал — ребенок, не получивший любви, и он не успокоится, если кто-то отберет его любимую игрушку. Еще чего доброго с Рейвеном войну затеет. Но после свадьбы с Эвон у него не останется иного выхода, кроме как принять ситуацию. Он смирится с новой реальностью, перестанет гнаться за тем, что ему не принадлежит, найдет радость в том, что имеет… Ну и самое приятное — не пострадает моя профессиональная репутация, потому что я решила, чем займусь после того, как сыграем свадьбу Эвон и Азраала. Я стану Надей Князевой — первым ангелом адвокатом Ямы.

И, кстати, да… На счет ангельства.

— Азушка, солнце мое, ненаглядное. Видеть невесту до свадьбы в наряде — к несчастью. Поэтому будь любезен, на выход, пожалуйста.

Азраал не чувствовал опасности, поэтому, прижавшись губами к моей руке, погладив камушек на моем среднем пальце, который так и тянуло оттопырить, растворился в белоснежном сиянии.

***

Хм, а ведь есть какой-то смысл в том, чтобы обручальное кольцо на среднем пальце носить. Ну, допустим, пристал к тебе кто навязчивый, а ты ему опаньки, и пальчик оттопырила! Вроде как, ничего неприличного — колечко обручальное показать — но и послала по нужному адресу.

«Теперь на Небо?» — уточнила Эвон.

Внутри все тревожно сжалось. Небо. Как мало в этом слове родного и знакомого. Кто в здравом уме спешит поскорей на Небо? Вот и я не спешила. Но выхода у меня, увы, не было. Сложив руки в молитвенном жесте, воззвала к Милораду. Интересно, но в момент молитвы я отчетливо ощущала тепло в районе солнечного сплетения и жжение на спине, словно там раскрылись…

Ёкараный бабай!

Открыла глаза и увидела свое отражение. И правда, за моей спиной раскрылись во всю ширь необыкновенно красивые ангельские крылья. Из невесомых легких перышек, только иллюзорных.

«Красотищща-то какая!» — восхитилась Эвон. Я лишь зачарованно кивнула.

Милорад появился почти сразу, я его в зеркало заметила. Брат нареченный стоял позади меня, и улыбался, рассматривая мои крылья:

— Познаешь свою суть, Эвон?

— Я Надя. Надя Князева. В общем… Если бы не дело, я бы никогда об этом не попросила. Скажи, если я вознесусь на эти твои Небеса, то…

Закрыла глаза, резко выдохнула.

— Мне обязательно выяснять на счет предков или можно просто решить телесный вопрос?

— Телесный вопрос?

— Не знаю, заметил ты или нет, но этот организм, — я широким жестом указала на прекрасную девушку, отраженную во всех зеркалах разом, — принадлежит Эвон Ревиаль. И она, на минуточку, во мне…

Милорад изменился в лице и, медленно обойдя меня по кругу, остановился.

— Хочешь сказать, что сознание оболочки внутри тебя, сестра?

— Я что, на фарси разговариваю? Конечно внутри! В том-то и проблема.

Милорад замер, склонившись над моим лицом, и усердно вглядывался в глаза, словно там можно разглядеть маленькую копию Эвон, которая будет прыгать, махать руками и кричать: «привет, вытащи меня отсюда!»

— Не уверена, что ты сможешь ее разглядеть…

— Дело в том, что при вселении ангела в тело, сохранение сознания невозможно. Оно попросту не способно выдержать силы небесной благодати…