Надя Князева решает остаться

Ядовитый цветок страха раскрывал внутри меня ледяные лепестки.

Звук глухого удара. Эвон лежала на полу, а Милорад держал светящуюся ладонь над ее лбом.

— Что с ней? Она жива? — поспешила к… кому? Подруге? Своей бывшей оболочке?

Странно наблюдать со стороны за телом, в котором только что находилась. Но еще страннее, когда это тело открывает глаза и смотрит на тебя.

Жуть!

— Ты как?

— Ты голая! — ответила Эвон, улыбнувшись. — Все получилось?

— Ничего не понимаю, — Милорад осторожно ощупывал голову Эвон. — В твоем роду были ангелы? Позволишь мне заглянуть в твое сознание?

Ангел помог девушке подняться и занялся упомянутой процедурой, в то время как я искала хоть что-нибудь, чтобы прикрыть свою наготу. Слой тюли что ли с Эвонова платья оторвать? Или пресловутым листиком причинное место украсить. Может, цветочной гроздью?

Перевела взгляд вниз, оценивая размер предполагаемой грозди, и улыбнулась. Подтянутый животик, никакой косолапости или кривоногости! Стройные длинные ноги, непривычно длинные пальцы, которые так и созданы для игры на фортепиано. Грудь… Хм. Спасибо, Отец небесный, за твою щедрость! Но особо порадовали волосы. Золотисто-медные, чуть ниже ягодиц, мягкие, шелковистые, с легкой прокудрью, иначе не назвать. Вот ими-то я срамные места и прикрыла, хотя ветер все время норовил распахнуть мой импровизированный волосяной халат.

— Хм, — произнес ангел, помогая Эвон подняться.

Девушку слегка лихорадило, она опиралась на Милорада и в целом выглядела довольно бледной.

— Что с ней?

— Я чувствую свет, но лишь отголосок. Возможно, это связано с твоим присутствием в оболочке, а возможно кто-то из дальних предков Эвон очень сильный ангел. Возможно, даже архангел.

— Не думаю. Я из обычной деревенской семьи.

— Любовь, — Милорад мягко погладил Эвон по голове, — она не выбирает. Крестьянка, уличная девка или даже демоница… Какое это имеет значение, когда душа обретает целостность только рядом с ней?

— Значит, — я замолчала, впервые осознав, что мой новый голос звучит весьма интересно и приятно. — Значит, если я, скажем, полюблю демона… Ну, может быть, высшего или даже… Полубога?

На лице Милорада отразился испуг:

— Избави Отец наш Небесный, надеюсь, такого с тобой не произойдет.

— А, если все же произойдет?

Поймала на себе лукавый взгляд Эвон.

— Отец будет недоволен. Возможно, лишит тебя крыльев…

А, невелика беда.

— Но через пару веков простит, конечно, и призовет обратно.

— Пару ве… погоди. Пару веков? А сколько вообще ангелы живут?

— Мы бессмертны. Как и высшие демоны.

В этом месте у меня случился когнитивный диссонанс. А как же проблема перенаселения из-за возможности продолжения рода и все такое? Но, как просветил брат, проблема высосана из пальца. Ангелы сами принимают решение, когда их час пришел. Они передают благодать своим детям и растворяются в солнечном свете. У них, в отличие от других существ Дорфина, совесть есть. Они ей даже пользуются! Похоже, и мне придется учиться.

Именно по этой причине я вдруг осознала, что готова встретиться с родителями. Точнее, нет, конечно же, не готова, но должна дать им шанс. Следует хотя бы выслушать, по какой причине они решили от меня избавиться.

Пора…

Мы договорились с Эвон о том, как следует действовать. Она по-прежнему проявляла решимость и настойчивость в вопросе женитьбы с Азраалом. Я уже видела в этом свои плюсы. Как минимум, можно будет не беспокоиться за ее безопасность, а то охотники на демонов долго не живут. Когда ты — жена наследного принца Ямы, такой проблемы не существует.

Милорад переместил Эвон обратно в свадебный салон, где она сделается нездоровой, но по-прежнему проявит настойчивость в вопросе женитьбы. Рейвену решили ничего не говорить. Аз далеко не глуп, если Рейвен будет вести себя подозрительно, то может отменить свадьбу или попробовать как-нибудь проверить, действительно ли по-прежнему я в эвоновом теле. А так, все должно пойти своим чередом. Пока молодожены будут играть свадьбу, я разберусь с делами небесными.

Как раз явился брат, которого моя нагота ничуть не смущала.

— Готова?

Ладонь в его руку вложила решительно и растворилась в солнечном свете.

Полет на Небо был… странным, пожалуй. Я слышала голоса, песнопения, шум ветра, перезвон каких-то колокольчиков, сладкоголосых птиц… Из чувств только тепло и невыносимая легкость, будто я ничего не весила.

Во время полета коротко повторила про себя правила поведения на Небе и, как оказалось, не зря, потому что первое, что я почувствовала, когда мои ноги увязли в чем-то мягком — паника. А паниковать нельзя, упадешь!

Глаза я решила не открывать, потому не отпускала руку Милорада и шла за ним наощупь фактически. Скрипнула какая-то дверь, по щеке мазнул теплый ветерок и даже сквозь закрытые веки по глазам болезненно ударил яркий свет.

— Зеркало изначальной сути в комнате бесконечной благодати, — негромко объявил Милорад, а его слова подхватил ветер и швырнул в высокие стены купола. Эхо еще долго блуждало по залу, а потом я решилась открыть глаза и привыкала к обилию белого. Все как на Земле, с одним отличием: вместо пола…

— Ёкараный бабай!