Надя Князева решает остаться

Оторвала взгляд от облаков и попыталась себя убедить, что не свалюсь. Другие ведь не падают, так почему я должна? Для надежности потопталась голыми стопами на месте. Мягко, немного колется, словно я стою в лебедином пуху. Решила так и относиться к этому живому туману и стало немного проще.

В комнате с огромной куполообразной крышей, стояло лишь упомянутое Милорадом зеркало, с которым он сейчас разговаривал.

— Подойди ближе, сестра. Я помолился Отцу нашему небесному, он покажет, кто твои родители.

То ли это суть моего нового тела, то ли я всегда была трусишкой, но встав перед зеркалом, я снова закрыла глаза. Страшно смотреть на себя, а еще страшнее — увидеть тех, кто дал мне жизнь, а потом отказался от меня.

Но с другой стороны… Как долго я буду жить в страхе? Сколько еще буду позволять ему отравлять мою жизнь? Того, что случилось, уже не изменить. Я — та, кто я есть и мне придется жить как с новым телом, так и с новой собой. И причина, по которой родители решили, что я обуза — неважны. Я нужна самой себе и это самое главное.

Из зеркала на меня смотрела девушка с огромными от страха глазами. Ничего общего с Надей Князевой у нее не наблюдалось. Не красавица, конечно, но и не уродина. Единственное, что выгодно отличит новую меня от всех других — это волосы. Вот они шикарны, прямо…

Одежда! Мне нужна одежда.

— Милора-а-ад! — я резко отвернулась и зажмурилась. Брат стоял позади меня голый! И, судя по вполне очевидным признакам, испытывал ко мне отнюдь не братские чувства. — Почему ты голый?

— На Небе не носят одежды. Отец создал нас нагими. Не стесняйся своего тела, оно — всего лишь божественный сосуд!

— Твой божественный сосуд меня смущает. Особенно, нижняя часть сосуда. Милорад, серьезно!

— Увы, Надя, любая одежда здесь превратится в тлен и развеется ветром.

Зашибись.

— А родители? Они тоже голые? А Отец Небесный? А демоны в Яме?

И тут вспомнился Арахрахн. То, что ниже пояса, у него языки пламени прикрывали, а вот сверху — обнаженка. Выходит, внизу и наверху своей наготы не смущаются, а в Дорфине срамные места прятать принято. Конечно, есть в словах Милорада смысл. Выпуклости и впуклости у всех одинаковые. Ну, за незначительными отличиями в размерах, но все же. И чем, скажем, попа, хуже того же локтя или живота?

Да ну, бред! Я с такими рассуждениями эксгибиционисткой стану!

— Все, Надя. Абсолютно все.

Я хотела понаблюдать за действиями Милорада с зеркалом, но вид его голой задницы, отличной, к слову, напрочь отвлекал. К такому я вряд ли привыкну… К тому же, внезапно в голове родилась страшная догадка, от которой хотелось прямо сейчас с Неба спрыгнуть.

— Милорад, а вот скажи… У меня чисто технический вопрос…

— Задавай, сестра, — раздалось рядом со мной.

И правда, ангел совсем близко стоял, и разве что своей ангельской палкой в меня не упирался.

— Отойди, будь хорошим братом. Ты смущаешь меня. Особенно, в свете темы, которую я хочу поднять.

Покорно отступив на шаг, Милорад улыбнулся. Боже и за что мне такое наказание?

— Скажи честно, я невинна?

— Разумеется, сестра. Ангельская суть всегда невинна.

После первого предложения я открыла рот, после второго — откровенно залипла. Меня уже даже голая задница и боевая передница не смущали. Ангел настраивал зеркало, а я пыталась осознать услышанное. Девственница! Опять? Третий раз? Чем я заслужила такое наказание? Но хуже всего другое.

— Что значит, ангельская суть всегда невинна? Я что, после каждого раза буду становиться девственницей?

— Ах, ты об этом. Нет, сестра. Познав плод греха, ты проживешь с его печатью до конца жизни. Твой сосуд утратит непорочность.

Пожалуй, хорошо, что я эту тему подняла, потому что осознание очередного попадалова с девственностью отвлекло от предстоящих эмоционально сложных переживаний.

Ангел сложил ладони в молитвенном жесте и произнес:

— Отец наш небесный, покажи родителей своего чада.

Зеркальная поверхность подернулась рябью подобно серебристой озерной глади и явило изображение обнаженной женщины. Далеко не сразу я поняла, что это, должно быть, и есть моя биологическая мама. Только мама. Значит, я безотцовщина. Картинка, в общем-то, сложилась. Отец обрюхатил мою маму, ей, судя по виду, лет восемнадцать было. Конечно, не так просто рожать в столь юном возрасте. Аборты ангелы наверняка не делают, поэтому она меня родила и избавилась. А, чтобы это не всплыло, закинула куда подальше. На Землю. Класс. И надо было мне это узнавать?

— Надо же, — обрадовался Милорад. — Теперь все становится ясно. Твоя мама не просто ангел. Она — один из сильнейших архангелов Неба, глас Отца нашего небесного. Ее зовут Любовь.

— Люба? — приподняла бровь. — Мама Люба?

— Любовь, — поправил ангел. — Идем, я вас познакомлю.

— Не уверена, что хочу. Тем более в таком виде. Знаешь ли, сложно кого-то ненавидеть, когда все кругом голые.

Внезапная догадка о глубокой сути небесной обнаженки заставила улыбнуться. Вот почему они добрые, не ругаются и все такое. Как бы довольно проблематично этим заниматься без одежды. Не верите? Попробуйте устроить конфликт в сауне. Ага…

— У тебя нет причин ненавидеть ее, Надя.