Надёжный флюгер. Юмористический фантастический роман-боевик

Он налил самогону уже сидящему за столом бесу Рынде, положил ему руку на плечо и попросил писателя-либерала не обижаться на него. Ведь всё случилось потому, что нельзя обзывать нехорошими словами российских людей и Россию. К добру такое не приводит. Надо ещё учитывать и напряженную политическую обстановку в стране. Многие озлоблены, и некоторые из них справедливо.

Пан Рында ничего на это не ответил. Выпил свой самогон залпом и закусил куском солёного груздя.

Когда ещё порцию спиртного приняли все остальные, Тимофей Иванович сказал:

– Я же по вашей стрельбе и отваге сразу и понял, что вы не совсем, получатся, интеллигенты. Не токмо стреляете, но и дерётесь вручную… славно.

– Анархисты мы, Тимофей Иванович, – сказал негромко Павел.– Что скрывать, малина-земляника. За волю народную бились против интервентов заграничных и наших, внутренних, белых, случалось, и красных, и всяких. За волю сражались с гадостью разной, за землю, за собственность мужицкую, которая потом и кровью простому человеку обратилась… В обмане и лжи находимся.

– Ничего и некогда мужику не доставалось, ни потами, ни кровями,– задумчиво произнёс Тимофей Иванович, – всегда то, что имеется в природе нашей, какие-то странные людишки своим добром называли. Причём-то… всё на законностях. Они их… законы эти под себя и придумывают. Вона! Одно не понятно, Паша. Неужто мы, российский народ, не можем кучку тараканов перещёлкать? Понятно каждому, что бумажки, где писано «это всё моё» есть полная липа, и не токмо липа, но и наглость величайшего разряда.

Слушать не понятные своему разуму рассуждения «русаков» Боб больше не стал. Налил себе спиртного, выпил, закусил куском сала и растворился в воздухе.

Он спешил посетить чекиста Емельяна Алексеевича. Никого из персонажей нельзя ведь забывать, даже самых… мерзких. Впрочем, если сравнивать его с Рындой, то он ангел. Ну, никак не меньше.

Справедливое возмездие

На самой вершине высокой сопки, на камне, лежал Емельян Фолин и внимательно прислушивался к звукам тайги. Среди гула ветра, крика птиц он ясно услышал чьи-то шаги. Чекист, на всякий случай, проверил рукой, на месте ли, в кобуре ли парабеллум. Когда убедился, что он там, успокоился.

За тем, что происходило рядом с чекистом и в его утомлённом головном мозгу, внимательно наблюдал пан Рында.

К лежащему Емельяну подошёл ни просто какой-нибудь там житель тайги, а сам Карл Маркс. В руках он держал два огромных тома «Капитала».

– Лежи, не вставай, Емельян Алексеевич,– заботливо промолвил Карл Маркс.– Тебе чуток отдохнуть надо. Дорога у тебя дальняя. Мне и без того радостно, что ты меня, может быть, узнал.

– Как же не узнать вас, уважаемый и дорогой Карл Маркс,– подобострастно ответил Емельян, принимая сидячее положение. – На портретах видел. На лекциях специальных и на политических информациях знающие товарищи про вас много доброго говорили. Характеризовали вас только с самой положительной стороны. Сейчас только курица не знает Карла Маркса, и то если она с глухой деревни.

– Всяких комплементов в свой адрес, Емельян Алексеевич, не принимаю. А искал я тебя здесь, в тайге, по очень важному партийному делу. Прежде чем, отправится дальше за кладом, ты должен внимательно, не торопясь, прочитать прямо здесь оба тома моей замечательной книги под названием «Капитал».

– Никак не возможно. Только без обиды, дорогой товарищ Карл Маркс. Я его ровно полгода буду читать и, всё равно, ни хрена не пойму. Я уже пробовал. На пятой странице у меня голова закружилась. Я в душе и на деле революционный гражданин. Но чтоб вот такое прочитать, для меня… не получится.

– Если ты не будешь читать сейчас мою замечательную книгу, то я напишу на тебя донос и не кому-нибудь, а прямо Феликсу Эдмундовичу Дзержинскому, а может, и самому Ульянову-Ленину.

– Не делай этого! Войди в моё положение. У нас один чекист, по фамилии Прошкин, до первого тома «Капитала» не дошёл. Попал в психушку… до гробовой доски быть ему там. Товарищи, которые его посещали, убеждены, что излечить Прошкина нет возможности. Он только одну фразу, правда крылатую, и произносит: «Деньги-товар-деньги».

– Но если ты категорически отказываешься, Емельян Алексеевич, от такой чести прямо в моём присутствии начать читать «Капитал», – с обидой и строго сказал Карл Маркс и расстегнул ширинку штанов,– то я буду вынужден, в знак революционного протеста и от имени мирового пролетариата, помочиться на тебя.

Карл Маркс на самом деле сделал это и… не промахнулся, как не закрывал Емельян свою щетинистую физиономию руками.

– Только не в лицо, уважаемый Карл Маркс,– пролепетал Емельян и проснулся.

Получается, что вездесущий пан Рында проник в сон чекиста Фолина.

А Емельян и на самом деле был промокший. Его поливал обильный дождь.

– Приснится же такая чертовщина! – сказал он, вставая с сырого камня. – Однако тут прямой намёк от классика на то, что надо шагать дальше.

Ничего не оставалось делать, как идти вперёд.