Надломленная ярость

Странно, но называя приезжего следователя резким словом, Джин Хо не наполнял его негативом. Ния раздражала, беспокоила, но он больше не испытывал к ней ненависти. Та школьная злоба уже давно испарилась. Рядом не стоял отец, ненавидящий эмигрантов и желающий им самого худшего, избивающий жену и дочь, поскольку они делали не то, чего он от них ожидал. Джин Хо теперь думал сам, и чем больше он обо всём этом размышлял, тем противней ему становилось. Старший Пак явно страдал каким-то психическим расстройством, но он, его сын, был абсолютно здоров, поэтому в какой-то момент унижения и издевательства перестали приносить ему животное удовольствие. Он взглянул на себя со стороны, понял, во что превратился, а потом попытался это исправить.

От старых привычек сложно избавиться, они как репей, прицепившийся к ворсистой штанине. Джин Хо сохранил манеру поведения, но больше не позволял себе распускать руки, разве что иногда с преступниками. С такими ублюдками он выпускал пар, хотя Ли подобное не одобрял. Старый добрый Ли. Он сыграл немалую роль в становлении настоящего Джин Хо. Он стал тем старшим братом, на которого хочется равняться и который принимает тебя целиком, со всеми недостатками и тараканами в голове.

Однажды Джин Хо серьёзно задумался о том, чтобы найти своих жертв из школы и извиниться, но страх увидеть десятки пар глаз, полных ненависти и осуждения, не дал ему этого сделать. Чего стоила встреча с Нией, из-за которой он несколько ночей не мог уснуть.

Маленький Джин Хо ненавидел отца за жестокость и холодность, но только спустя десять лет понял, что стал таким же, одарив участью матери и сестры своих одноклассников.

Машины наконец сдвинулись с места, и потрёпанный электрокар Джин Хо с черепашьей скоростью поплёлся к загородной дороге, минуя обсыпанный стёклами асфальт и изогнутые кузова неудачников, попавших в аварию.

За окном уже смеркалось. Осязаемый горизонт — редкое явление в Южнокорейском подразделении — вспыхнул розовым цветом. На его фоне вырисовывались чёрные прибрежные домики с аккуратными лужайками и небольшими парковыми зонами. Костлявые ветви облетевших деревьев, словно старушечьи руки, обхватывали заборы и столбы, тянущиеся вдоль дорожек. Тихое, отстранённое от цивилизации место, готовое принять любую одинокую душу, скрывающую мерзкие тайны в кармане дорогого пиджака.

Джин Хо оставил машину во дворе. К этому моменту фонарь у входа уже горел, а за окном бликами маячил включённый телевизор. Не стучась, мужчина зашёл внутрь, бросил сумку у входа, крикнул приветствие старику и, не дождавшись ответа, отправился на кухню, где открыл бутылочку соджу и подготовил ингредиенты для рамёна.

— Не ждал тебя. — На пороге кухни стоял старший Пак, седой, как полярная сова, и морщинистый, как изюм. Крохотные холодные глаза смотрели с недовольством, но для Джин Хо такой взгляд давно стал обыденностью.

— Да, взял выходной, решил тебя проведать.

— Как мило, — скривился отец. — А я уже думал, что ты там сгнил в своей вонючей квартирке.

— Ты к этому ближе. Не мотай мне нервы, а лучше помоги с готовкой. Ты таблетки выпил?

— Выпил. Подвинься.

Дрожащими руками старик разорвал один из пакетов и вывалил содержимое в тарелку, затем передал кастрюлю сыну, чтобы тот налил воды.

— Как там начальник Ким поживает, не трогает тебя?

— Не, отлично всё.

— А этот твой, дружок, Хо Су?

— Убили его.

— Что? — Старик поднял взгляд на сына, пытаясь понять, шутит ли он.

— Нет больше Хо Су. Его привязали к рельсам в технической зоне.

— И кто же сотворил такое?

— Чудик один. Кстати, об этом. Я хочу тебя немного расспросить о старшей школе и моих… «шалостях».

— С чего это вдруг?

— Похоже, что на нас ведёт охоту обиженный одноклассник. Один из тех, кого мы муштровали в детстве.

Старший Пак недовольно крякнул, выражая возмущение.

— Все дела в рабочем кабинете. Ищи, читай.

— Даже мои?

— Даже твои.

— А чего ты их не уничтожил?

— Оставил, на случай если их кто-нибудь хватится или ты будешь плохо себя вести.

— А, ты думал насолить мне так?

— Угу.

Джин Хо очередной раз поразился злопамятности и вредности отца. А есть ли вообще положительные черты у старой развалины, сгорбившейся над столешницей?

— Тогда пойду поищу. Сам справишься?

— Да-да, не маленький, иди, — отмахнулся отец.

В затхлом кабинете пахло пылью: отец редко сюда заходил, ещё реже убирался дома из-за больных суставов. Домработниц он не пускал на порог ввиду странного убеждения: он считал их наглыми и двуличными охотницами за чужим добром. Джин Хо понимал, что всему виной старость и болезнь. Отец становился злее, но при этом силы покидали его тело, делая бывшего детектива беспомощным в своём негодовании.

За матовым стеклом навесного шкафа едва проглядывались белые и чёрные папки старых дел. Электронные архивы более современных документов, пришедших в отцовский офис ближе к окончанию его службы, лежали на низком рабочем столе, покрытые толстым слоем махровой пыли.