Надломленный мозг

Но ни живым, ни мертвым сидел в комнате Аркадий, глядя, как разоружали Зою с подельниками, как поставили к стенке лицом, надев наручники, как в кресле стонал Игорь, как притихли у стены двое его раненых подручных. Увидав в одной комнате Падищева и Флебникова, Акламин не удивился, как будто здесь иного лицезреть он и не ожидал. Наклонился над Корозовым, приводя его в чувство. Проскочив прихожую, в комнату вбежал Исай с охранниками, поднял Глеба с пола, посадил на диван, вытер платком кровь. Подойдя к Зое, Аристарх попросил ее повернуться. Она молча сделала это, вскидывая голову и не пряча лица. Он с сожалением спросил:

— Неужели не было другого способа решить свои проблемы?

Лицо Зои пребывало в удивительном спокойствии, как будто совсем недавно на нем не было ни ярости, ни дикости, ни безумия. Она равнодушно ответила:

— Я не видела другого способа.

— Ты просто не искала его, — сказал Аристарх.

— Я имела право! — уверенно отсекла она.

— Никто не имеет права на убийство других людей! — решительно возразил он.

Повернув к себе Лиду и Николая, Аристарх сказал Глебу, внимательно наблюдавшему за происходящим:

— Лидой я заинтересовался после гибели Инги, хотя стоило сделать это раньше. Это привело меня к ее родителям. И там я услышал историю семьи. Историю Зои. После чего копнул глубже. Зоя много натворила дел, но честь ей делает то, что она не поступила с ребенком так, как это сделала ее мать: не оставила его в роддоме, хотя вполне могла бы. За это ее можно уважать. К тому же она оказалась любящей матерью. Ради своего ребенка терпела Падищева. — Акламин пронизывающе глянул на Зою, в ее глаза, однако та вскинула голову и отвернулась в другую сторону.

Корчась в кресле, Флебников после долгого молчания выдавил из себя:

— Стерва безмозглая! Всех сдала! — Он вложил в эти слова весь свой страх и всю свою злость.

— Подробно они расскажут сами, — продолжил Аристарх, обращаясь к Глебу, — но сегодня точно известно, что у Инги был пистолет, который впоследствии каким-то образом оказался у Лиды. Она, безусловно, передала его Зое, которая убила свою мать и ее домработницу из этого оружия, чтобы списать потом убийство на Ингу. Вот так она отомстила своей матери за то, что та бросила ее в роддоме.

Выслушав спокойно, Зоя неожиданно дополнила:

— И не только за это. Она не отказалась от Флебникова, когда я просила ее об этом. Она унизила меня. Предала меня дважды. Один раз — когда бросила в роддоме, и второй раз — когда стала делить со мной любовника. Мать не имеет права так поступать со своей дочерью. Такая мать жить не должна!

Глеб сдержанно выразил удивление:

— Но ведь она не знала, что ты ее дочь!

С яростью вспыхнув глазами, Зоя несогласно выдохнула:

— Мать должна чувствовать своего ребенка!

Вглядываясь в лицо Зои, Корозов начинал улавливать отдельные черты вдовы, и не только в лице Зои, но даже в ее манере говорить и держаться. Он удивился своему открытию, пытаясь рассмотреть схожесть Зои с Егором. Притихший на диване Падищев наконец зашевелился, обращая на себя внимание. Посмотрел виновато на Корозова и, краснея ушами, попросил:

— Прости, если можешь, Глеб, за то, что подозревал тебя.

Было ли это окончание всей истории или Акламину еще придется долго разбираться в ней, Глеб знать не мог, но он точно знал, что его злоключения на этом заканчиваются.

Конец