Надломленный мозг

Повернувшись рывком назад, тот увидал незнакомое узкое лицо с колкими холодными глазами, и внутреннее чутье сказало ему об опасности. Ладони Исая легли Коршуну на плечи и сдавили их. Ощутив железную хватку крепких пальцев, он отчаянно рванулся вверх и не смог оторваться от стула. Как будто оказался в капкане — неизвестно в чьем. Мозг мгновенно выдал, что в таком положении выхватить нож не удастся. Но даже если бы и удалось, удар сзади по голове может полностью нейтрализовать его. Между тем странное совпадение: Исай в этот миг также подумал о том, чтобы нейтрализовать Коршуна, предупредив схватку с ним. Оторвал правую руку от его плеча, сжал костистый железный кулак и занес над головой. И в ту же секунду Коршун, ощутив, как с одного плеча исчезла тяжесть чужой руки, и словно затылком увидав кулак над головой, неожиданно шустро ужом скользнул под стол. Левая рука Исая провалилась, потеряв плечо Коршуна, а кулак правой руки пролетел по воздуху. Вынырнув по другую сторону стола, Коршун ударил по нему, опрокидывая на Исая. Затем выхватил нож, стрельнул глазами по залу, показал зубы, пронзил взглядом Елизавету, узнав ее, и бросился к выходу. Вздрогнув от его взгляда, девушка испугалась. Ринувшись наперерез, начальник охраны ударил Коршуна по уху. Тот махнул ножом перед лицом Исая и юркнул в двери, раскидывая с дороги людей. Выскочив следом за ним, Исай увидал, как тот кинулся за угол. И за углом потерялся в темноте. Ушел. Негодуя, начальник охраны ругал себя последними словами. Шляпа! Упустить, когда тот был в его руках! Несколько минут еще метался по сторонам, после чего, продолжая злиться на себя и отряхнув на крыльце джинсы, вернулся в кафе. В то же самое время Коршун в темноте прятался с ножом в руке недалеко от кафе, за мусорными контейнерами. Дожидался, когда Исай перестал мелькать, и осторожно вышел, прошмыгнув к парковке автомобилей. Юркнул в тот, который часа два назад угнал из двора какого-то дома. И замер. Стал ждать. Когда Исай вернулся в кафе, Елизавета по его сдвинутым бровям на застывшем лице все поняла. Он сел на свое место. Посетители из-за других столов с любопытством посматривали на него. Однако его колкий взгляд заставил любопытных отвернуться. Галдеж, как прежде, в кафе прекратился, установилась тишина, было слышно только, как работала вентиляция. Машинально Исай откинул челку с высокого лба, потер его пальцами и спросил у девушки:

— Почему ты его испугалась, как только увидала? Что у них произошло с Ротёмкиным, они тоже ругались?

Покрутив головой, Елизавета выговорила:

— Нет, я не слышала никаких криков, но когда этот тип вышел из кабинета, он смотрел такими бешеными глазами, что я на всю жизнь запомнила их. А после него выскочил Ротёмкин, такой бледный, каким я никогда его не видела, весь взъерошенный, и сказал: «Ходят тут сопляки всякие!»

Замолчав, девушка замерла в каком-то ожидании, а в ее глазах все еще продолжал стоять испуг. После этого еда уже не лезла в горло. Исай расплатился, и они вышли из кафе. Привычным взглядом начальник охраны окинул тротуар и парковку. По кузовам авто и редким прохожим плавал серый свет фонарей. На дороге поутих гул машин и уменьшился свет от фар. Из угнанного автомобиля Коршун наблюдал за начальником охраны и девушкой. Посадив Елизавету в авто и аккуратно прикрыв дверь, Исай прыгнул за руль, включил фары и выехал на дорогу. То же самое сделал и Коршун. Неудача в кафе испортила начальнику охраны настроение. Он молчал и плохо следил за дорогой. Одно немного удовлетворяло: что своими глазами увидал Коршуна. Отстав на пару десятков метров, тот ехал следом. Тоже был в паршивом расположении духа. Значит, девка запомнила его. Интересно, кто этот козел в джинсовом костюме? Звонко приложил по уху. Уж не мент ли? Выходит, не соврала Инга, что те на пятки ему наступают. А эта секретут-ка, получается, на них пашет. Коршун размазал по лицу злую ухмылку. Свернул с дороги вслед за машиной Исая. Миновав ряд дворов, притормозил, погасил фары, когда начальник охраны остановил свой автомобиль и вышел из него. Высадив Елизавету, Исай взял ее за руку. Она зябко повела плечами, хотя на улице было тепло. Ощущение страха и присутствия где-то поблизости Коршуна не покидало ее. Тусклый фонарь сбоку от подъезда освещал небольшой круг вокруг столба. Свет фар пробивал сумрак чуть дальше. Метров через двадцать пять светил еще такой же тусклый фонарь. В этом полумраке притихла длинная цепочка темных машин перед домом. Елизавета с опаской глянула на дверь подъезда.

— Ты чего дрожишь? Перестань. Я рядом! — подбодрил Исай, не выпуская ее руку.

— Тебе легко говорить, — пробормотала Елизавета, — а мне страшно. Я теперь постоянно бояться буду. Зачем ты к нему подошел? Лучше бы я тебе не говорила. Так бы он меня и не вспомнил, а теперь запомнил. У него нож! И вообще, дура я, что рассказала тебе все. Ничего не надо было говорить. В фильмах всегда убивают всех, кто много знает! — Лицо ее пылало, а по телу бегали мурашки.