Надменная красавица

— О, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Я пытаюсь подобрать песню ко дню рождения мистера Тернера. Я возьму ноты и выберу что-нибудь у себя в комнате.

— М-м… — Лорд Кенвуд приложил палец к нижней губе и задумчиво посмотрел на нее. — Думаю, что нет, Диана. Чья-нибудь чувствительность будет оскорблена, если увидят, как я вхожу вслед за вами в вашу спальню. И хотя от такого приглашения, признаюсь, мне нелегко отказаться, вероятно, все же приличнее, если мы останемся здесь.

— Я не буду мешать вам, — решительно вставая, сказала она. — Не сомневаюсь, вы желаете подготовиться к концерту.

— Без сомнения, — вздохнул он. — Я говорил ее милости, что могу переворачивать ноты, когда кто-то будет играть, и прошу считать это моим вкладом в концерт. Я хорошо умею это делать при условии, что музыка будет достаточно бравурной, чтобы мое внимание не рассеивалось. Но, увы, мое предложение было отвергнуто.

— Жаль, — сказала Диана, прижимая к груди кипу нот. — А теперь извините меня, милорд.

— Однако графиня, как всегда, сумела помочь. Она нашла решение моей проблемы.

— Очень хорошо, — сказала Диана.

Вы и я должны спеть дуэтом. Приказание графини. Вы знаете, что ей невозможно не подчиняться, Диана. Проще пройти сквозь каменную стену. Она прислала меня сюда, чтобы порепетировать с вами, хотя я намеревался составить компанию Эрни и мисс Уикенхэм. Не допускайте, моя дорогая, чтобы у вас так отвисала челюсть. Можно подумать, что вы не владеете ситуацией.

— Мы должны петь дуэтом? Вы поете?

Он снова приподнял одну бровь. Это уже начинало не на шутку раздражать ее. Он, без сомнения, прекрасно знал, что эта бровь может сотворить с женским сердцем.

— Конечно, пою, — сказал он. — А вы?

— Графиня говорит, мы должны петь вместе. — Это означало, что иного выхода нет. Так незачем и отвечать на его вопрос.

— Я бы выбрал музыку, — сказал он, — но если бы я прямо сейчас вынул листок с нотами, я бы, вероятно, получил пощечину за свои труды, поскольку моя рука неизбежно дотронулась бы до той части вашего тела, которую нет смысла трогать. По крайней мере среди белого дня и в музыкальной комнате.

Он улыбался, глядя ей в глаза. Уж лучше бы его глаза были серыми или карими. Любыми, только не синими. Синие околдовывали.

— А где Эрнест и Анджела? — спросила она.

— Куда-то ушли гулять с детишками Кларенса. Разыгрывают тетю и дядю. Между прочим, чтобы Эрни пошел с ними, предложила графиня. Я не уверен, что идея о нашем дуэте не просто уловка, чтобы исключить мое присутствие там. Она решила свести этих двоих. Очень романтично, вы согласны?

— Я никогда не поверю, что вы собирались гулять с младенцами, — сердито ответила Диана.

На этот раз поднялись обе брови.

— Вы оскорбляете меня. У меня есть племянник, знаете ли, и я души в нем не чаю. Спросите мою сестру. Я хочу научить его всему, что я знаю. Правда, у моей сестры другие планы. Давайте, Диана, музыку. — Он протянул руку.

Диана отдала ему ноты.

— Теперь посмотрим, — сказал он. — «Цветы мельника»? Ба! Я буду выглядеть ужасно смешно. Смотрите, у вас все слова, а на мою долю остаются только «ля-ля». Все подумают, что я забыл текст. А вот еще, это лучше. «Душечка Кейт». Вы ее знаете? Очень трогательная песенка. Какой жестокой девицей была Кейт! Послушайте: «Она бросила меня, и я страдал. Постой, я кричал, я от горя умру». У этого человека явно не было гордости, правда?

Диана стояла рядом с ним и заглядывала в ноты.

— Она была мудрая, эта Кейт, — сказала она. — Смотрите, она видела его насквозь, видела всю его неискренность. «Я рада бы увидеть мужчину, умирающего от любви. Но ни один еще от нее не умер». Такая женщина мне по сердцу.

— Я не уверен, что одобряю этого парня, как там его звали. В обоих куплетах он оставляет последнее слово за ней. Однако эта песня не хуже других. Попробуем?

Диана была удивлена, что он обладает приятным тенором и неплохо разбирается в нотах. Хоть он говорил, что не слышал эту мелодию раньше, но сумел исполнить ее без ошибок.

— Поразительно, — сказал он, когда они спели песню до конца. — Мы закончили почти вместе, Диана. Вы отстали от меня не более чем на один такт. Жаль, что аккомпанемент отставал от вас на два или три такта. Но это не важно. У нас есть два дня, чтобы довести наше исполнение до совершенства. Мы окончательно остановились на этой песне?

— Наверное, лучшей мы не найдем, — резко ответила Диана. Она не могла сказать, в какой момент во время пения он оказался на табурете рядом с ней. Но ей это не нравилось. Ее обнаженная рука упиралась в его рукав каждый раз, когда она брала высокую ноту.

— Думаю, что вы, возможно, сбивались из-за быстрой перемены темпа, — сказал он. — Ваш голос справлялся с этим очень хорошо. Чего не скажешь о ваших руках. Позвольте показать вам, где вы ошибались.

Когда он протянул руку перед ее грудью, чтобы сыграть тот отрывок, в котором она допустила ошибку, она в страхе откинулась назад. О Господи! О милосердный Боже!