Надо помочь Ральфу (СИ)

Как потомственный пацифист, интеллигент и профессиональный библиотекарь, Эмилий посчитал необходимым принести пострадавшим свои извинения. Не избитым, конечно, с ними ему, несмотря на то, что Максим привел этих кикивардов в состояние пассивное, общаться не хотелось. Особенно с полулысым, который и сейчас смотрел на гостей скрейгом. Эмилий решил обратиться к руководителю кикивардов, который производил самое приятное впечатление. Он подошел к Серваторию, с достоинством поклонился, пожал плечиками и красноречиво развел руками: «Так уж, мол, получилось, но мы в этом не виноваты…» Жрец с интересом посмотрел на дракона, ждал, что тот скажет.

– Прошу прощения, уважаемый ран, – Эмилий еще раз вежливо поклонился, – не знаю, в каком жреческом ранге ран находится… Дело в том, что мы сейчас выполняем важное поручение их светлости герцога Ральфа. Но произошло недоразумение: нас всех, насколько я понял, хотели обратить в рабство. Ран жрец был занят и не слышал нашего разговора. Но ведь рабство, это неприятный и непозволительный пережиток прошлого. Сейчас вся общественность борется против этого позорного явления. Кроме того, мы просто не можем здесь надолго задерживаться. Поэтому наш представитель вынужден был… – рассказывать о том, что представитель вынужден был сделать, Эмилий не стал. Убежденному пацифисту неприятно было говорить, о массовом избиении, тем более, что это без всяких слов было видно. Эмилий снова развел лапками…

– Да, да, – добродушно и с немалой долей неподдельной грусти подтвердил Серваторий, – к сожалению, все именно так и произошло…

Только теперь Эмилий увидел, какие у жреца красивые и выразительные глаза: большие, черные со вспыхивающими яркими искорками. Глаза мудреца, учителя, добрейшего человека, полного любви к окружающему миру. Эмилию захотелось, бесконечно смотреть в эти удивительные глаза и поведать мудрецу, что ни он, лично, ни его спутники, против кикивардов ничего не имеют… И поинтересоваться, как уважаемый ран жрец относиться к международному движению пацифистов?.. Человек с такими глазами, непременно должен быть чрезвычайно миролюбивым…

Однако ничего такого сказать Эмилий не успел, ибо оказалось, что заварушка еще не закончилась. На этот раз мир и спокойствие в «Кривой тоске» нарушил мастер по изготовлению шашлыков, представитель самой миролюбивой профессии Ачил Круглый.

* * *

«Карусель», в исполнении Максима, физически, обошла шашлычника, а морального воздействия на него, как выяснилось, не оказала. И, несмотря на то, что он был здесь представителем самой мирной профессии, мастер мангала повел себя совершенно неподобающим образом. Максим еще и отдышаться не успел, после изнурительной «Карусели», а этот специалист в области обслуживания посетителей столовых и любителей пикников, подхватил из мангала два недожаренных шашлыка и, грозно выставив стальные острия шампуров, с противным визгом: «Шаррам-машшаррам!» бросился к Максиму. И вовсе не для того, чтобы угостить победителя. Коварный работник общественного питания хотел пронзить этими длинными стальными шампурами, ничего не подозревающего победителя. И пронзил бы. К счастью, вмешался Гарнет. Он исхитрился мгновенно выхватить из-за пояса секиру и метнуть ее. Не более двух секунд требовалось повару, чтобы вонзить в Максима раскаленные шампуры. Секира, запущенная гномом, управилась в секунду. Обух ударил злого повара в плечо, и там что-то хрустнуло. Хруста этого, конечно, никто не услышал, но по тому, как жалобно взвопил коварный Ачил Круглый, как бросил оба шампура, и ухватился левой рукой за правое плечо, можно было понять, что хрустнуло как следует и там, где надо. Сам виноват, нечего было бросаться на человека.

Гарнет тут же подбежал, подобрал секиру и предупреждающе, сердито, посмотрел на остальных кикивардов. Не попытается ли кто-то из них повторить глупый поступок повара? Бригсен тоже изготовился, а Максим поднял один из шампуров… В умелых руках – шампур неплохое оружие. Но никто из кикивардов не вскакивал, не кричал «машшаррам» и не бросался на Максима. Безрассудный поступок неуравновешенного шашлычника и, главное, финал этого поступка, их не вдохновил.

Однако, пускать дело на самотек было нельзя. Кикиварды были опасными противниками. Пока они не опомнились, следовало установить окончательный порядок.

– Сидеть тихо! – Максим грозно взмахнул шампуром. – Кто пикнет – проколю насквозь.

Никто из кикивардов не знал, что означает слово «пикнуть». Да и Максим тоже не знал. Просто так выговорилось, неожиданно для него самого. Но по тому, как после этих его слов, не только воины, но и жрецы, втянули головы в плечи и опустили руки, следовало считать, что поняли. Ни один не пикнул. Ни отчаянные рубаки, ни, тем более, умные жрецы. Никто не хотел умирать проколотый шампуром, на котором еще телепались остатки шашлыка. Максим даже подумал, «А может стоит ввести такой способ: изучения иностранного языка в стрессовой ситуации»… Но далее этого думать не стал, некогда было отвлекаться.

– Собрать оружие, – велел он гномам.