Надо выкопать шесть ям

Лев Протасов Надо выкопать шесть ям

Есть расхожее утверждение, будто Достоевский сказал: «красота спасет мир». Можно предложить еще ряд столь же нелепых утверждений – например, Булгаков сказал: «Прокуратору здравствовать и радоваться» или, что уж совсем весело, Джордж Лукас сказал: «Люк, я твой отец».

Слова персонажа – протагониста ли, антагониста ли, случайного ли второстепенного лица – это всегда слова персонажа и только. Поэтому, если законопослушные граждане увидят в словах героев этой книги экстремизм, терроризм, неуважение и прочее – убедительно прошу заводить дела именно против героев книги, поскольку сюжет о том, как рабочий люд прославляет жизнь в стране, безусловно, интересен, но не жизнеспособен.

А, да – любые совпадения случайны и т.д., вы сами всё это знаете.

I. Локации

– Кто первым открыл огонь? Потапов?

В допросной комнате было тесно и тускло.

– Что?

– Я повторяю вопрос: кто открыл огонь? В ребенка кто выстрелил, урод?

Работа

Ночью в подъезде испортили стену. Выцарапали: «Здесь заканчиваеться наша жизнь». Саша прочитал на бегу – опаздывал. Уже в автобусе подумал с усмешкой: «У меня образования девять классов, я и то разберусь, где -ться написать, а где -тся».

Работали далеко за городом – бывшей жене одного депутата приспичило дачу облагородить. Начальство скинуло план приусадебного участка и перечень работ, как всегда, по вотсапу. Начальство знало, что на этот раз справятся и без них.

Была середина июля, жара, и пригородный автобус дважды останавливался из-за перегрева мотора. Саша окончательно опоздал, и когда добежал наконец до объекта, весь красный и мокрый, мужики уже вовсю копали. Были Егор Сергеич, крепкий мужик предпенсионного возраста, и его младший брат, худой, робкий, но выносливый – Вася.

Трехэтажный особняк, облепленный декоративным кирпичом, от которого у Саши уже в глазах рябило, таранил небо излишне высокой шатровой крышей – видимо, так архитектор пыжился показать статус хозяйки дома.

Вася намечал места для посадки елей (заказчик выбрал американскую колючую), Егор Сергеич всаживал лопату в его метки и рыл ямы. Деревья еще не привезли.

– Ох, бля, какие люди! – Егор заулыбался. – А мы всё, думали, вдвоем сегодня!

– Здорово, Сань, – тихо сказал Вася.

– Приветствую. А че, деревья когда привезут?

– Да хер его знает. Два часа назад сказал, что загрузил всё. А оно один хер, можно до вечера ждать! Мы вон вчера с Васькой и… подожди… Костя там еще был, ну он потом уехал, ему сына забирать из садика, а мы с Васькой до вечера куковали, ждали эти пихты сраные. А Миша наш, как всегда, с восьми утра талдычил «да-да, все загрузили, едем». Приехали, а уже темнеет потихоньку, а он знаешь, че говорит? Пробки, говорит, – Егор Сергеич хрипло заржал. – С восьми утра, бля, вёз и только к десяти вечера привез. Пробки! Ага, а там ехать минут сорок было. Че, пойдем, покурим, вон, четыре ямы уже сделали без тебя.

Отошли к неостекленной веранде дома, где переодевались.

– Сань, ты богат? – спросил Вася, указывая на пачку сигарет. – Я стрельну у тя? Затупил с утра, не купил.

Саша молча выложил пачку – берите кто хотите.

– Че, Сашок, новости-то слыхал? Про вчерашнего маршрутчика-долбоеба?

– Про какого маршрутчика? Я вечером, может, ленту промотаю в контакте, и то половину постов пропускаю – задолбало.

– Ну да, этого тоже задолбало из новостей-то, – Егор вздохнул. – Прикинь, че, на полном ходу въебался в бетонное заграждение. Сам всмятку, половина пассажиров трупы. Это на тридцать восьмом, которые бастовали недавно.

– Может, случайно?

– Ага. Поначалу тоже писали – случайно. Жара, переутомление… списали на это. А потом, короче, выживших пассажиров опросили – он намеренно!

– Это как так?