Надпись на сердце

— Жизненные противоречия, Леночка, имеются всюду. Диалектика, сами понимаете. Вот, к примеру, ваше табачное дело. С одной стороны — лекции читаются о вреде табака и курения. С другой — рекламы на площадях горят-надрываются: «Курите сигареты «Прима». С одной стороны — капля никотина шутя убивает, извиняюсь, слона. А с другой — табачные коробки выглядят красивее шоколада, не говоря уже о других продуктах питания. Кстати, вы любите шоколад «Золотой ярлык»? Так сказать, кондитерское «Золотое руно»? Прошу... Угощайтесь, не стесняйтесь. У меня этих ярлыков девать некуда. Берите. Не стоит благодарности. Так вот, о вреде курения. Ведь факт: курево — сплошной вред для здоровья. Любой профессор бесплатно подтвердит. А Главтабак из кожи лезет вон, чтобы побольше курильщиков создать. Почему? У них план есть. Выпуск продукции им предписано увеличивать из года в год. Премии они за это получают. За что, если разобраться? Раз табак — яд и укорачивает жизнь? А? Я бы, Леночка, простую штуку сделал. Всякие там планы с табачной промышленности снял. Чтоб никакого роста. Затем такую бы пропаганду против курения начал — только держись. Рекламы бы новые заказал. Вместо «Курите сигареты «Прима» написал горящими буквами: «Если хотите умереть на год раньше — курите сигареты «Прима». И не называл бы папиросы завлекающе: «Курортные», «Три богатыря», а «Кладбищенские», «Три дистрофика». Вместо «Казбека» — «Инсульт», вместо «Беломорканала» — «Инфаркт». Никаких ярких оболочек — чернота, череп, кости, гроб и катафалк. И на каждой коробке обязательная надпечатка: «Здесь двадцать пять штук папирос, каждая из которых приближает вас к смерти на пять минут. Курите и помните: ближайшее похоронное бюро на улице такой-то, дом номер такой-то». Вот это было бы по-государственному. В конце концов, что дороже: здоровье трудящихся или доходы от табачной монополии? Разные там неизлечимые курильщики пусть курят, им все равно. А уж молодое поколение с опаской подходило бы к этому делу...

Леночка усмехалась, слушая влюбленного Сибилева. Ей нравилась его наивность: кто-кто, а Лена знала, что если уж их маленький с двумя продавцами магазинчик дает прибыли больше, чем стоящий рядом театр с залом на тысячу пятьсот мест, то какие же доходы приносят гигантские табачные фабрики! Уж кому-кому, а министерству финансов не до здоровья!

— Вы, гражданин, не мешайте нам план выполнять, — злобно шипел усатый продавец отдела трубок и мундштуков. — Ишь ты, как сладко поет: «Инсульт», «Инфаркт», «Похоронное бюро». А сами небось уже все легкие продымили до самых почек. В общем хотите — курите, хотите — нет, а коли желаете агитировать, то прошу пройти — по соседству с нами клуб находится. Ихний постоянный лектор, который про вред курения читает, папиросы только у нас берет.

Сибилев великолепно понимал, что любой холостой курильщик мужского пола, если хоть раз зашел сюда, то до самой женитьбы будет покупать никотин только тут.

«Разве лектор не человек? — подумал Вася. — Если бы еще он читал о «Браке, семье и верности», да сам к тому же был многодетным, тогда заходить к Лене ему не следовало. А раз у него тематика табачная, так уж тут никуда не денешься — судьба».

Он уже чувствовал врага в каждом покупателе, которому Лена улыбалась. Но так как данное предприятие считалось магазином «Отличного обслуживания покупателей», то Лена улыбалась почти всем.

«Не стоит с этим усачом ссориться, — решил Вася, поглядывая на продавца трубок, — кто его знает, какое он на Лену имеет влияние».

— Из-за ваших антитабачных слов, — сказал усач, — двое покупателей так и ушли, ничего не приобретя. Учтите, гражданин!

— Я старый преданный друг никотина, — сказал Василий примирительно, — так почему бы критикой-самокритикой не побаловаться?

Больше о противоречиях министерства здравоохранения и министерства торговли Сибилев не распространялся. Он аккуратно, по нескольку раз в день забегал к Лене и так активно способствовал выполнению финансового плана за текущий месяц, что даже суровый седоусый мундштучник начал поглядывать на него с явной симпатией.

А когда однажды, в один знаменательный день, прошло уже два часа после открытия магазина, а Сибилев все еще не появлялся, усач удивленно взглянул на весело щебечущую с покупателями Лену. Улучив момент, он расправил усы и безразличным голосом произнес:

— Василий-то нынче припаздывает малость.

— Он прямо из загса отправился к моим родителям, — сказала Лена так спокойно, словно ничего особенного и не произошло.

От удивления обычно уныло висящие усы старого продавца мундштуков стали дыбом: Лене даже показалось, будто у него из ноздрей торчат две толстые сигареты.

Придя в себя, старик засуетился:

— Подарочек надо сделать... обязательно подарок молодому супругу! С тобой особый разговор, а вот Васе... Уж ты его, Ленуся, отучай постепенно от курева. Он у тебя не человек, а сплошной никотин. Две пачки в день как одна копейка — я подсчитал.

— Ай-ай-ай! — рассмеялась Лена. — Это же типичная антитабачная пропаганда!