Надрывы

Император проснулся в холодном поту, судорожно хватая ртом воздух: перед глазами стоял туго обтянутый кожей череп с небесно-голубыми глазами, злобными, яростными, их взгляд парализовывал сознание, а сердце замирало. Медленно возвращалось ощущение реальности, ночные звуки тихо прокрались в нечувствительные уши, перекрывая гул мистической битвы, свежий ночной воздух живительной силой наполнил легкие.

Император с трудом помотал головой и тяжело уселся на кровати. Ощущение безысходности и полное опустошение царили в растрепанных мыслях.

— Проклятье! — скрежетнул он зубами. — Что за наваждение…

Он больше и не пытался уснуть, встретив мрачный рассвет, прогуливаясь по лагерю. Из-за тяжелой пелены серых туч вяло поднималось размытое светлое пятно солнца. По всему лагерю зазвучали зычные голоса десятников и сотников, выстраивающих отряды, зазвенела конская сбруя и тяжелые доспехи. Спустя час имперская армия, длинной цепочкой растянувшись по предгорьям, направилась к западной оконечности Вартовых гор.

А с этой ночи император стал ненавидеть голубой цвет.

Глава 12

"— Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды.

Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в

чем фокус! И вообще не может сказать, что он

будет делать в сегодняшний вечер".

Михаил Булгаков "Мастер и Маргарита".

— Никак невозможно противиться этакой силище! — убежденно говорил Арин, один из вождей гномов. — У нас-то, поди, и восьми тыщь нету, а чародеев и вовсе трое, да, к слову, в ратной магии чародеи-то наши несведущи. Смахнет нас имперская пешая рать с поля побоища и, заметь-то, даже не заметит. Так, ровно кучку сора… Нету возможности, покидать надо горы наши родственные, покидать и шибче!

Спор разгорался. Гномы разделились на две не совсем равные половинки: одна из них, та, что побольше, ратовала за отступление, другая — за решительный отпор. Аргументы приводились веские, так что оппоненты не сразу находились с ответом.

— Кто ж стремиться с имперской армией на сквозном поле схватку учинить? — удивился Стар. — Обереги на наших вратах, поди, надежные, клали их не вдруг, а на века. Сокрыта от нас истинная мощь их, так что имперские волшебники могут зубья себе на них и пообломать…

— Но также нет подстав сомненья держать, что маги не одюжат обереги-то наши, — заметил Караг Вар, глава шпионской гильдии подгорного царства. Гильдия слыла крепкой и разветвленной, поэтому осведомленность Караг Вара не вызывала сомнений. — В империи слабосильных магов вовсе нет, а тем паче посреди ратных…

— Пусть и так, — заговорил Сторог Тьер, главный, после короля, воевода гномьей армии. — Пусть и сунутся они в нутро… Места-то для маневра пшик, широкий строй не разгортнешь, более десятка в ряду не станет. Сотня арбалетчиков при известной роли мага сдержат…

— Допустимо… — протянул Караг Вар, размышляя. — Но нету мага-то, наши не одолеют в открытую имперских ратных чародеев, в минуту наших сомнут…

— Но дюжина дней-то у нас имеется, чтобы разыскать удобного мага, — нахмурился Стар.

— Где? — безапелляционно спросил Тьерин, глава худосочной магической гильдии. — У нас таких и в помине нет!

— А коли на стороне сыскать? — прищурился Стар.

— Ну, корыстных среди чародеев небогато, — Караг Вар словно что-то перебирал в памяти, — но попробовать возможно.

— А вдруг не отыщется? — Арин покачал головой. — Тогда что? Уходить надо! В горы Стальковые уходить.

— А может, повиниться императору, испросить прощения, выкуп заплатить? — робко начал Вьеркин, глава торговой гильдии.

— Выкуп? — зло выдохнул Стар. — Повиниться? Может, ты еще и виновных выдать соблаговолишь?

— Не горячись, почтенный Стар, — Вьеркин примирительно поднял руку. — Не такое уж непутевое мое предложение. Возможно, император примет наши извинения и…

— Нет! — проревел Стар. — Чтобы мы, гномы, потомки Великого Кузнеца, хранители Священного Молота, извиненья держали перед людьми? Их племя, неведомо когда произошло на свет и еще неизвестно как! Ну уж нет! Я, скорее, выйду один супротив цельной армии, нежели унижаться буду перед ними!

— Тихо! — пророкотал король, величественно подняв руку. Все голоса тотчас стихли, мертвая тишина повисла под мягким светом архольтовых светильников.