Надрывы

— Мир вам, странники! — Мелт приветливо поднял руку. — Разрешите нам разделить ожидание с вами, в компании время летит быстрее.

— Смотря, какая компания, — беззлобно усмехнулся музыкант, — доводилось мне коротать сутки с орками… они мне показались неделей…

— А вы кто такие? — неумело скрывая подозрительность в голосе, спросил один из охотников.

— Мы вольные наемники, в Д'Аркатор идем, — ответил Корни.

— Что-то ты больно молод для вольного… — прищурился охотник.

— Возраст не признак слабости и мастерства, мое умение сполна соответствует статусу вольного, — с легкой улыбкой сказал юноша, поглаживая рукояти мечей.

— Ишь ты, горячий какой… — усмехнулся охотник. — Не кипятись, вольный, времена нынче смутные: война, а враг, поди, рядом совсем. Они-то носу из гор своих не кажут, а могут и повылезать, не ровен час. Садитесь, места хватит. Как зовут-то тебя?

— Корнуэлс дар Сархар.

— А-а-а, из господ будешь… Понятно…

Что понятно, он не стал уточнять, но любой бы и так догадался, что богатый и знатный дворянин не пойдет махать мечом, а вот бедный или опальный по нужде и не на то отважиться.

— А я Мелт Гор, — сказал капитан, усаживаясь у костра.

— Не здешний? — музыкант с интересом посмотрел на Мелта.

— Издалека… — уклончиво ответил капитан.

— И я издалека, с далекого-далекого юга. Стилдат меня зовут, Роби Стилдат. А это Рейнил и Парнат, мы в одно время к воротам подошли, всего на десяток минут опоздали, а не пустили…

Он перебирал струны, гитара отозвалась слитным созвучием. Стилдат прикрыл глаза, взял пару вступительных аккордов и запел. Его голос, полный гордости и невыразимой скорби, обволакивал и завораживал, а гитара полностью затягивала, заставляя вникать и чувствовать каждое слово, каждый звук, передавало все то, что сейчас было на душе у музыканта…

"Прощальные вехи,
Осколки удачи.
Иначе…
На жизнь посмотрели иначе,
Когда замаячил
Убийственный взмах.
В стальные доспехи
Ударился страх.
Удары сквозь тело
Двуручной секирой.
Могилой…
Ложбина нам станет могилой.
Лишь верой и силой
Согнется судьба.
Продвинется дело
И вспыхнет борьба.
Сквозь пот и усталость
Ты видишь остатки.
И схватки…
Мелькают последние схватки.
"Немного! Ребятки!" —
Кричит капитан.
Последняя жалость
Попала в капкан.
Сквозь шепот победы
Лишь слезы и рвота.
Пехота…
В ложбине родная пехота.
Последняя рота
Стоит на краю…
У стен Сарнаэды
Топор схороню".

Минутное молчание после последних всплесков гитары… Непривычные к музыке охотники затаили дыхание, вслушиваясь в слова песни.

— А где эта Сарнаэда? — спросил один из них.

— Далеко… — Стилдат вздохнул. — На далеком юге, за степями, где живут только орки и герры, за мокрым лесом, полным странных созданий, там моя страна и там город Сарнаэда.

— Там была битва?

— Была… лет шесть назад. Варвары с запада штурмовали нашу столицу, но в тот раз мы выстояли, я тоже был там, моя рука пролила немало крови. А через два года все повторилось, и тогда их было намного больше. Пала столица и наш народ истреблялся нещадно… Теперь лишь редкие поселения в лесах или горах — вот все, что от нас осталось… — Стилдат отложил гитару и смотрел на огонь, его душа, встревоженная свежими шрамами воспоминаний, искала успокоение в извечном изменчивом пламени, искала там веру и символ возрождения, но тщетно…

— Вон-а, и там живут люди, — неловко вставил первый охотник, почесывая затылок.

Второй осуждающе посмотрел на него, и тот смутился, уставившись взглядом в землю.

Пауза затягивалась, угрюмая, неловкая. Капитан положил руку на плечо Стилдату и тихо сказал:

— Никогда не исчезнет народ, об отваге которого слагают песни. Никогда не сломают верящего в победу…

Стилдат посмотрел в глаза Мелту и мягко улыбнулся печальной улыбкой:

— Не к чему вера, ради самой веры… И… и не все подвластно человеку, пусть и сильному. Но ты искренен, мы нравимся друг другу, пусть моя боль не затронет тебя, потому что нет ничего печальнее, чем жалеть кого-то… Не стоит.

Мелт улыбнулся в ответ.

— А что значит "схоронить топор у стен Сарнаэды"? — Корни с любопытством впился взглядом в музыканта.

— Это просто ритуал. Если закопать на поле боя оружие, то никогда больше не придется сражаться здесь, ни тебе, ни детям твоим. Это как желание мира…

— А вам пришлось?

— Что пришлось?

— Потом сражаться там?

— Нет… не довелось… Отправил меня правитель сюда, в империю, за помощью! — глаза музыканта сверкнули гневом, а губы скривились в презрительной усмешке. — Император даже не принял меня! Вот и странствую сейчас, вольный бард, играю за кусок хлеба и крышу над головой…