Надсада

Идея была принята, участок получил юридический статус, и по сговору с Курициным из фондов леспромхоза Белову была выделена лучшая техника: трактора, лесовозы, рядом с гаражом – пилорама, где один из боксов предприимчивый Владимир тут же переоборудовал под сушилку, в другом установил несколько деревообрабатывающих станков. Сам же отбирал для своего участка и людей, причем молодых, сильных, трезвых. Заманивал, понятно, хорошей заработной платой, и слово свое впоследствии сдержал: люди у него получали в два, а то и в три раза больше, чем в среднем по Ануфриевскому леспромхозу.

Работа закипела. Уже в первый сезон Белов перекрыл планы лесопосадок всех трех лесхозов. Параллельно работала бригада на заготовке леса. Лесовозы везли хлысты на пилораму, и там еще одна бригада те хлысты распускала на доски. Доски закладывались в сушилку и через две недели пропускались через станки. Готовый ассортимент доставлялся на железнодорожный тупик, где грузился в вагоны, и шли те вагоны за границу.

Еще через три года Белов добился выделения участка в самостоятельное предприятие, а когда вышло упомянутое выше постановление правительства, перевел предприятие в статус кооператива под названием «Кедр», став фактическим хозяином отлаженного дела.

Тут уж развернулся в полную силу, взяв, по сговору с Курициным и, понятно, не за здорово живешь, часть плана лесозаготовок на себя.

Чтобы работать у Белова, мужики на собственные деньги приобретали бензопилы, цепи к ним, спецодежду и тому подобное. Такое положение устраивало всех: районное начальство, рабочих кооператива, ну и, конечно, самого Белова.

Не устраивали они только те предприятия, на базе которых создавались, поскольку отвлекали от основного производства лучшую технику, претендовали на ресурсы, которые могли быть использованы в целях все того же основного производства, и, следовательно, занятый на государственном предприятии персонал лишался возможности заработать лишний рубль. Однако идею кооперативного движения в стране надо было взращивать, подпитывать, пропагандировать, и названные выше моменты попросту отметались, как досадные, сопутствующие всякому новому делу, издержки.

Беловский уазик в течение дня появлялся то на одном участке, то на другом. Он сам замерял кубатуру, следил за сортировкой, за вывозкой, за качеством готовой к отправке продукции. Он был всюду, где требовался хозяйский догляд.

Владимир давно ездил на собственной «Волге», имел в райцентре дом, женился на дочери директора одного из райцентровских предприятий.

Он имел свой именной охотничье-промысловый участок, где построил добротную избу, баню, амбар и все необходимое для охоты и заготовки кедровой шишки. На участок возил разное райцентровское и областное начальство, устраивал охоту на лося, изюбря, медведя, но с обязательным приобретением лицензии и строго в установленные сроки.

– С законом надо дружить, – любил иногда подчеркнуть. – К чему придем, если один нарушит, второй нарушит, да третий, да четвертый?.. Нельзя этого допускать, ибо все должно начинаться с личной дисциплины. Тогда и в государстве будет порядок.

Любил Владимир в майские и ноябрьские праздники пройти в колонне демонстрантов, да так пройти, чтобы на виду, торжественно, с криком «ура!» напротив трибуны, где в такие дни помещалось все райцентровские начальство.

Одно не любил – лишнего шума вокруг своего имени. Потому чурался местных корреспондентов, которые время от времени начинали его осаждать. Уроком послужил случай из его отрочества, когда вместо занятий в школе Володька Белов почти целый месяц бил с отцом кедровую шишку в тайге. В тот год они сдали ореха в местный заготпункт больше всех заготовителей, и местная газета поместила на своих страницах хвалебную заметку, в которой, в частности, было написано: «Отец и сын Беловы из поселка Ануфриево в этом году сдали государству полторы тонны отборного кедрового ореха, причем, как признался ученик десятого класса Володя Белов, он выполнял самую тяжелую работу – ходил с колотом, а отец, Степан Афанасьевич, собирал в крапивный мешок сбитую с кедров шишку и относил ее к сайбам. И значит, в семье Беловых подросла достойная смена, которая в лице Володи со временем заменит старшее поколение на кедровом промысле».

Заметка эта аукнулась Белову в период выпускных экзаменов: мстительные преподаватели, особенно по математике и литературе, норовили задать дополнительные вопросы по материалу, который десятиклассники проходили именно в тот сентябрьский, жаркий для орехового промысла, месяц. Мало того, своей неприязни к выпускнику они и не скрывали.

Несмотря на скрытый образ жизни, люди знали, что младший Белов с зятем и еще с одним их общим дружком били и зверя, и копытных в любое время года. Шкурки, мясо, орех сбывали по нужным людям в областном центре и даже за его пределами. Промысел, так же как и сбыт, был поставлен на широкую ногу. Смотря по сезону, занимались сбором лексырья, для чего нанимали разный праздношатающийся люд, и это занятие приносило немалый доход.