***надцать лет спустя

Макс теперь маячил в паре метров впереди, проверяя, все ли в порядке, а Сашка старался никого не подпустить со спины. Несмотря на перчатки, руки, придерживающие автомат, заледенели, но едва сгибающийся палец со спускового крючка он не убирал. Потому что слишком часто видел, к чему может привести промедление даже на долю секунды.

На несколько мгновений в прорехе туч показалась линялая луна, но от этого стало только хуже. Если темнота не давала рассмотреть препятствия и ямы, то такой свет их ещё и маскировал. Большинство кустов уже распустилось, так что за ними прячься – не хочу, остается надеяться, что не зря уже несколько месяцев тут пробыли. Самые невнимательные и медлительные просто не проходили естественный отбор. В самом жестоком смысле этого слова.

Влажная одежда противно липла к спине, и Чернышов передернул плечами, стараясь избавиться от какого-то неприятного ощущения, которое все никак не отпускало. И теперь постоянно усиливалось.

Все-таки зря они сюда пришли, но и возвращаться уже поздно, что это за маневры такие, если струсят в последний момент?

Небольшой аул – всего-то десятка полтора домов, выглядевших так, словно они пригнулись к земле, пытаясь спрятаться – казался вымершим. Даже козы и овцы молчали. Наверное, потому что даже бараны, в отличие от них с Максом, оказались умнее и в такой час просто спали. Но сам по себе тот факт, что никто не показался, настораживал. Потому что местные войной жили, это у них в крови, значит, приближение двух дебилов заметили. Тогда почему никак не реагируют?

Решение идти сюда они с Максимом приняли порознь, но одновременно. По глазам друг друга поняли, когда услышали рассказ одного из боевиков, взятого живым. Понятное дело, что все предпочитали стрелять на поражение, но этого только ранили. Хотя желание добить, причем так, чтобы эта сука мучилась подольше, было у всех, но не так же явно. Хотя то, что до утра не доживет, это понятно. Официально – умрет от кровопотери или при попытке побега. И разбираться никто не станет.

Но в перерыве между смехом, который вырывался сквозь разбитые губы, чеченец успел-таки упомянуть о русском пацане, которого держат тут недалеко. Может, и врал, может, заманивал, а может, уже просто бредил.

Но в том, что здесь кто-то сидит, дожидаясь выкупа, а то и просто в рабстве, ничего необычного никто не увидел. Это стало настолько привычным, что удивляться перестали уже давно.

И, естественно, посылать, чтобы поверить, никто не станет. Потому что не надо ещё сильнее портить отношения с мирным населением.

Хотя, какое оно, нахрен, мирное…

Те, кто встречал российских солдат в деревнях предложением быть дорогими гостями и попробовать лучшей чачи, потом, через несколько дней с теми же улыбками и выражениями лиц убивали тех, кто сидел с ними за одним столом. А их дети, которые с любопытством косились на дяденек с оружием в руках, будут смеяться и позировать на фоне изуродованных трупов и отрезанных голов.

Может, и не все местные такие, но слишком уж часто приходилось дорого платить за доверчивость. Да и это постоянное напряжение озлобляет, делает похожими на зверей, готовых перегрызться по любому поводу. Кто-то потом так и остается врагами, кто-то просто забывает, а они с Максом после первой драки подружились. Прямо в зиндане, куда их кинули, чтобы немного пришли в себя и перестали дурить. Оно-то подраться - дело привычное, но не на глазах же взводного…

Там они повторно пересчитали друг другу зубы, только теперь уже не из-за того, что Макс прошелся по поводу того, как, с кем и в какой позе Лорик ждет любимого из армии, а просто потому что злость ещё не прошла, а заняться больше было нечем.

Пока думал обо всякой фиготени, успели подойти вплотную к домам. И тут снова та же настораживающая тишина…

Ладно, ночь длинная, успеют потихоньку все обшарить, пока никто не проснулся. И пока не наступило утро, и их не хватились свои же…

2013 год

Правильно говорят, что хорошо иметь домик в деревне. Или дачу. Но вот именно, что когда ты имеешь их, а не они – тебя.

Эту истину Лариса доносила до родителей долго, нудно и с переменным успехом. Сколько было по данному поводу обид и непонимания, и вовсе не счесть. Потому что старшее поколение семейства Наумовых наотрез отказывалось принимать точку зрения дочери, которой было намного проще купить для родителей запас овощей на зиму, чем половину лета в изысканной, хотя и немного неприличной позе стоять на грядках. Однако, воспитанные в советское время родители все равно не понимали, зачем тратить деньги, когда можно вырастить ту же картошку или морковку самим.

Последней каплей их терпения стал наем дочерью каких-то теток, которые за полдня все пропололи, полили, подрезали кусты и вообще привели немного заросший участок в божеский вид. Маму это оскорбило до глубины души, так что, в конце концов, Лариса почти прокляла ту свою инициативу. Намного проще и не так нервозатратно было бы проторчать там все выходные, чем потом все то же время просить прощения и успокаивать разгневанную родительницу.