***надцать лет спустя

Лариса вяло отмахнулась:

- Куда там. Зять-то был золотой, а я все ковыряюсь, доперебиралась, что навеки в девках останусь…

- Не, ну, это тебе не грозит. В смысле – в девках.

- И на том спасибо, утешила. Ир, а давай, пока Мартышка у моих родителей, ты ко мне на несколько дней переедешь, а? – поскольку уговорить Ирку уйти раз и навсегда не получится, это Лариса поняла уже давно, стоило попробовать подойти с другой стороны. Например, чтобы она оценила прелесть хоть и относительной, но свободы. Пожить хотя бы пару дней не женой и матерью, а просто женщиной. Без всяких борщей, котлет, неотутюженных рубашек и прочих прелестей быта.

- Да ну тебя!

Ира раздраженно дернула плечом, стараясь не показывать, что идея-то заманчивая… Да, она не представляла, как сможет жить только с дочкой. Настолько за эти годы уже привыкла к постоянному присутствию Валеры, что одна мысль остаться без него пугала. Хотя, казалось бы, чего там бояться – с голоду не помрут, все-таки она неплохой бухгалтер, без крыши над головой тоже не останутся, квартира родителей-то стоит себе целая и невредимая. Да ещё и пустая, квартиранты давно съехали, а новых она не нашла. Да и не сказать, чтобы активно искала. И тут же стало неуютно и страшно, ведь никогда не была без мужчины рядом. Сначала папа, строгий и даже немного суровый, но такой любимый. А потом, когда его не стало, муж. Ну, какой есть, сама же выбирала…

- Заодно пусть и Валерка немного на землю спустится, поймет, что он все-таки когда-нибудь довыеживается, и ты уйдешь, - Лариса старалась не особо давить, но вид подруги её уже реально настораживал, поэтому тут все средства хороши. Да если будет нужно, она даже с её братом готова связаться и попросить помощи! Слишком уж Ириска потерянная. Лучше пусть болтает без умолку и пересказывает сплетни, чем сидит вот так – сгорбившись и пристально рассматривая что-то на столе. Это настолько непохоже на неё нормальную, что становилось тревожно. И пусть ради этого приходится прибегать к моральному шантажу, нужно уметь быть нещепетильной, когда это надо.

- И что я ему скажу?

Ответ несколько неприличного содержания так и крутился на языке, но озвучивать его Лариса не стала. Пусть даже очень хотелось:

- Да ничего. Или скажи, что тебе надо отдохнуть от этого вашего семейного рая. В конце концов, сколько там осталось учиться Марте? Меньше недели? Так что собирайся хоть сейчас, в школу я её утром буду отвозить, а ты после работы заберешь…

- Нет, это точно не катит, - сама того не заметив, Ира уже согласилась, раз теперь оговаривала детали. – Я не хочу, чтобы Мартышка это видела.

- А то она и так не знает… Нашла младенца, ей уже десять, года три-четыре и начнет с мальчиками гулять, - Лариса пригнулась, чтобы пропустить над головой брошенную не особо меткой рукой прихватку.

- Типун тебе на язык, ворона! Все, закрыли тему, пошли лучше красоту наводить, - Ира убрала торт, чтобы притихшая собака, которая сейчас изо всех сил старалась быть как можно незаметнее, не слизала его прямо с тарелки. – Я вместо мохнодральника новые липучки для депиляции купила, вот как раз и опробуем.

Лариса нервно вздрогнула, но поднялась. Если и есть цена, которую нужно заплатить, чтобы вырвать подругу из этого дурдома, так она вполне терпимая. Но кожу выше коленок уже заранее засаднило.

14 лет назад, где-то в горах южной части Чеченской республики

Как они добрались до блокпоста, Сашка уже не помнил. Вернее, помнил, но урывками, как будто из памяти стерлись целые отрезки времени. А может, оттого, что все было темным, мокрым и холодным, поэтому сознание фиксировало только что-то, отличное от всего остального.

Как Макс, не заметив колдобину, ухнул у неё ногой и потом ещё долго сдержанно матерился сквозь зубы, придерживаясь то за колено, то за бока. Но упорно продолжал идти вперед, хотя и шатался с каждым шагом все сильнее.

Или то, как Тимофей все теснее старался прижаться к Сашкиному боку с каждой сотней метров, на которую увеличивалось расстояние между ними и аулом. Его ладонь, казавшаяся неприятно горячей, которая, в конце концов, вместо рукава вцепилась в запястье Чернышова.

Монотонный шум мелкого колючего дождя, даже не барабанящего, а едва шуршащего по листья и стволам деревьев.

Шумное дыхание ребят, сиплое и немного надрывное, когда онемевшее от усталости тело ещё пытается держать равновесие, не обращать внимания на боль и измотанность, но резервы организма же не бесконечны…

Поэтому, когда они все-таки умудрились дошататься до своих, не сразу поняли, что именно у них спрашивают ребята с автоматами.

И ор взводного, узнавшего в полудохлых замурзанных недобитках своих орлов, прозвучал почти музыкой. Даже её глубокая нецензурность радовала. Наверное. Потому что сил не осталась даже на то, чтобы порадоваться, как стоял, кулем и упал на жидкое ледяное месиво раскисшей грунтовки, чувствуя только, как Тимофей тянет за руку, словно силясь поднять, и зовет…

Следующую неделю Сашка помнил намного лучше, да и как такое забудешь…