Надувная женщина для Казановы

– Комплиментщик. Иван Павлович, поверьте, даже в молодости я не страдала от комплекса неполноценности. Кстати, в кавалерах я никогда не испытывала дефицита. А годам к двадцати пяти поняла: можно иметь безукоризненные формы и остаться в старых девах. Мужчинам, как это ни парадоксально, нужно не женское тело, а душа. Хотя внешняя привлекательность тоже имеет значение, особенно в юности. Но пройдут годы, появятся морщины, и красота поблекнет, характер же не изменяется столь радикальным образом. Разве не так?

На всякий случай я кивнул. Конечно, кое в чем Эстер права, только она не слишком хорошо знает представителей сильного пола. Многие из нас, увы, по чистой глупости наплюют на уродку с благородной душой и, словно крысы на звук дудочки из легенды, завороженно пойдут за красавицей-стервой.

Впрочем, может, Эстер на жизненном пути попадались другие экземпляры.

– Замечательно! – воскликнула Николетта, спускаясь по лестнице. – Кофе пьете!

– А мы чуть не умерли! – завопила Кока так громко, что на стойке затряслись бокалы.

Я подавил улыбку. Пожалуй, Кока слегка преувеличивает, умирающий человек не станет столь оглушительно орать, и уж подавно ему не придет в голову облиться с головы до ног духами фирмы «Шанель».

– Боже, – закатила глаза Николетта, усаживаясь на стул, – для того чтобы лечиться, требуется лошадиное здоровье. Нет, вы только представьте, что нам пришлось вытерпеть! Сначала заставили ходить по булыжникам!

– Натуральные кирпичи! – взвизгнула Кока. – Огромные, залитые водой, жуткие! Очень больно!

– Потом посадили в кресло, – перебила ее Николлета, – всунули в нос две трубочки и велели дышать какой-то гадостью.

– А ингаляция! – подхватила Кока. – Я чуть не скончалась. Отвратительная мерзость! Жуткая!

– Невероятная!

– Неописуемая!

На секунду обе прелестницы замолчали, потом Николетта протянула:

– А уж субаквальная ванна!

– Об этом не стоит говорить, – быстро сказала Кока. – Ей-богу, ничего интересного, ванна как ванна.

Я скосил глаза на Эстер. Та, опустив взор в чашку с кофе, сидела с самым невинным видом. Голову на отсечение даю, она великолепно знает, что субаквальная ванна на самом деле простая клизма.

– Хватит рассиживаться, – засуетилась Кока, – нам еще предстоит пить воду, минеральную, из источника номер семь, пошли. Эстер, душенька, у вас есть такая кружечка с носиком?

– А как же, – ответила Эстер, – всенепременно.

– И мы купили, – взвизгнула маменька. – Вот у меня самая дорогая, фарфоровая, кобальтовая, с видами Ковальска.

– Боюсь разочаровать тебя, малышка, – хихикнула Кока, – но моя кружка дороже, это настоящий эксклюзив, ручная роспись! Я так и сказала в магазине: мне самое лучшее, то, что выпущено в единичном варианте.

На секунду Николетта растерялась, но потом воскликнула:

– Ручная роспись! Бог мой! Мне еще ни разу не попался товар, сделанный ногами. Эка невидаль! Да тебя обманули! Посмотри, таких кружек пруд пруди, вон точная копия твоей у женщины за соседним столиком!

Кока обернулась, побагровела и отбила мяч:

– А твоя кобальтовая просто ужасна! В Москве подобными на рынке возле кладбища торгуют!

– Милая! – скорчила брезгливую гримаску маменька. – Ты просто упала в моих глазах! Никогда бы не подумала, что ходишь по таким местам, как толкучка при погосте.

– Я?! – возмутилась Кока. – Я? Ты с ума сошла! Да я отовариваюсь только в элитных бутиках. С чего тебе в голову взбрела столь идиотская идея?

– Откуда же ты знаешь, какой товар лежит на «блошке» на грязных ящиках? – прищурилась маменька. – Отчего ты уверена, что там есть имитация кобальтовой посуды?

Мне стало интересно, как же Кока вывернется.

– Я-то просто предположила, – зазвенела она, – а вот ты небось проводишь в непотребных лавчонках все свободное время. Откуда, интересно, тебе известно, что там товар разложен на ящиках?

Один – один. Эстер хмыкнула, Николетта с Кокой уставились друг на друга, словно две собаки, не поделившие территорию.

– Не пойти ли нам прогуляться? – попытался я купировать начинающийся скандал.

Уж не знаю, удалось бы мне примирить заклятых подружек, но тут вдруг Эстер засмеялась и своим неподражаемым низким голосом произнесла:

– Думаю, вам не стоит больше спорить, чья кружка красивее, все равно моя самая лучшая!

Николетта и Кока переглянулись. Эстер же с самым невозмутимым видом вытащила из своей огромной, похожей на мешок сумки фарфоровую емкость, водрузила ее на стол и гордо сказала:

– Вот.

Николетта и Кока выпучили умело накрашенные глаза. А я не выдержал и расхохотался. На вымытой до блеска столешнице стояла совершенно невероятная вещь: кружка в виде собаки, скорей всего, натурщиком для нее послужил далматинец. Во всяком случае, слегка косорылый щенок имел белый окрас, густо покрытый черными пятнами.

– Это твоя кружка? – Маменька перешла от потресения на «ты». – Однако! Где ты взяла такую?

Эстер аккуратно убрала «поильник».

– В магазине около колоннады, справа. Там их море.

– Я тоже хочу! – подскочила Николетта. – Ваня! Купи мне такую, в виде пуделя!

– А кошек нет? – поинтересовалась Кока.