Надвигается беда

Пересохшие мехи быстро наполнялись, потом, словно проткнутые шилом, отдавали воздух со слабым всхлипом.

– Мы… ремонтировали, и я прикинулся мертвым…

Снова пауза, чтобы глотнуть кислородного эля, электрического вина.

– Я свалился, как будто умер… они завизжали… и бежать! – Старик засмеялся. Он выдыхал каждый звук отдельно: – Ха! – Пауза. – Ха! – Опять пауза. – Ха!

Электричество обметало шелестящие губы.

Человек-в-Картинках деликатно покашлял.

– Джентльмены, представление утомило мистера Электрико…

– Да, конечно, – спохватился один из полицейских. – Извините за беспокойство, – он тронул фуражку, – отличный номер!

– Прекрасно, – одобрил один из санитаров.

Вилли вытянул шею, пытаясь посмотреть на санитара, сказанувшего такое, но Джим заслонял его.

– Наши юные друзья! – провозгласил мистер Дарк. – Для вас – дюжина свободных посещений. – Он что-то протягивал ребятам.

Ни Джим, ни Вилли не тронулись с места.

– Ну? – подтолкнул их полицейский.

Вилли неуверенно коснулся разноцветных билетиков, но тут же отдернул руку, услышав: «Ваши имена?»

Полицейские перемигнулись. Молчание. Уродцы наблюдают.

– Саймон, – произнес Джим. – Саймон Смит.

Рука мистера Дарка, держащая контрамарки, сжалась.

– Оливер, – проговорил Вилли. – Оливер Браун.

Человек-в-Картинках с шипением втянул воздух. Уродцы по стенам вдохнули. Общий вздох, казалось, разбудил мистера Электрико. Меч у него в руке дернулся. От острия на плечо Вилли посыпались искры. Потом маленькая молния скакнула к Джиму. Полицейские расхохотались. Глаз старца злобно полыхал.

– Я… дам вам прозвища… ослы вы этакие… Я вас окрещу… Ты будешь мистер Хилый… а ты… мистер Тусклый. – Мистер Электрико помолчал и слегка стукнул ребят мечом. – Короткой… грустной жизни вам… обоим!

Рот старца захлопнулся, глаз устремился вдаль. Он трудно дышал. Электрические искорки пузырьками шампанского роились в его крови.

– Ваши билеты, господа, – мурлыкал мистер Дарк. – Свободный вход, бесплатные аттракционы. В любое время. Приходите. Возвращайтесь.

Джим схватил билеты, Вилли сгреб свои. Они развернулись на пятках и вылетели вон из шатра.

Полиция, улыбаясь, сделала всем ручкой и проследовала за мальчишками. Санитары, без улыбок и прощальных жестов, еще больше похожие на призраков, замыкали отступление. Они нашли Джима и Вилли в уголке, на заднем сиденье полицейской машины. По виду ребят можно было понять, как им хочется оказаться дома.

Часть 2 Погоня

25

Она чувствовала зеркала в комнатах, как чувствуешь первый снег, даже не глядя в окно. Еще несколько лет назад мисс Фолей заметила, что в доме вместе с ней поселилось множество ее собственных теней, и тогда она решила избегать холодных льдистых провалов в гостиной, над комодами и в ванной. Лучше всего скользить по ним, как на коньках по тонкому льду, чуть задержись, и под грузом твоего внимания хрупкая корочка проломится, ухнешь сквозь нее и будешь погружаться в холодную глубину все дальше, на дно, где подстерегает прошлое, вырезанное словно барельеф на могильном мраморе. В вены хлынет ледяная вода, и ты навеки окажешься прикован к зеркальной глади, не в силах оторвать взгляд от железных доказательств Времени.

А сегодня, под затихающий вдали топот трех пар мальчишеских ног, она почувствовала редкие холодные снежинки, падающие в зеркалах ее дома. Ей захотелось нырнуть в зеркальную глубь, посмотреть, что за погода ждет ее там. Но удержало опасение: стоит поддаться желанию и дать зеркалу силу схватить и удержать эту толпу женщин, бредущих вспять, чтобы стать девушками, девушек, шагающих навстречу маленьким девочкам, – столько людей поселится в ее тесной квартирке, этак и задохнуться можно.

Так что же делать теперь с зеркалами? И что делать с этими паршивцами – Вилли Хеллоуэем и Джимом Найтшедом? И с… племянником? Вот чудно. Почему-то не получается произнести: «С моим племянником».

«Да ведь я с самого начала, – думала она, – с того момента, как он в дверь вошел, поняла, что он – не отсюда. И зря он мне доказывал, я все равно ждала… Чего вот только?»

Сегодня ночью… карнавал. «Музыка, – твердил ей Роберт, – которую обязательно надо услышать, аттракционы, на которых обязательно надо прокатиться. А там лабиринт, где спит арктическая зима… То ли дело – карусель! Плыви себе по лету, сладкому, как клевер, среди медвяных трав и дикой мяты».

Мисс Фолей выглянула на лужайку. В траве все еще поблескивали камни. Она ведь каким-то шестым чувством поняла, что племянник просто хотел избавиться от мальчишек, видно, опасался, как бы они не отговорили ее воспользоваться билетом. Она взяла с каминной полки белый картонный прямоугольничек.

КАРУСЕЛЬ.

ОДИН ЧЕЛОВЕК – ОДИН РАЗ.

Время шло. Племянник не возвращался. Значит, надо действовать самой. Надо осторожно обойти – не дай бог задеть или обидеть – этих стражников, Вилли и Джима. Нельзя, чтобы они встали между ней и племянником, между ней и ее каруселью, между ней и восхитительным полетом среди летних лугов.