Надвинувшаяся тьма

Рассвет застал «Дженни Ганивер» над исполосованной шрамами бурой равниной ничейной земли. Пестрое скопление городов вокруг Мурнау скрылось за горизонтом на юго-западе, и единственным городом в пределах видимости осталась бронированная громада под названием Панцерштадт-Винтертур – он двигался на север, занимаясь патрулированием. И «Гезельшафт», и Гроза по привычке продолжали наблюдение за местностью, хотя всерьез не ожидали, что противник отважится на марш-бросок по болотистой, изуродованной боями равнине. По мере того как светало, пейзаж казался все более мрачным и неприветливым. За туманной дымкой скрывались только глубокие борозды, оставленные движущимися городами, и ничего более.

Старые колеи достигали иной раз сотни ярдов в ширину – настоящие каньоны с отвесными стенками, уходящие на восток. На топком глинистом дне скопились лужи застоявшейся воды. Тому чудилось, что он узнал следы Лондона, по которым они брели когда-то с Эстер. Скоро он снова пойдет по этим следам, и, если будет на то воля Квирка, они приведут его домой.

– Что-то я не вижу никакого пригорода, – сказала Рен, на ходу обертывая полотенцем голову: только что ее вымыла под краном на камбузе.

Лимонный запах шампуня разнесся по полетной палубе. Рен переходила от одного окна к другому, глядя вниз, на блестящие в сероватом свете глинистые отвалы.

– Там нет ничего!

– Терпение, – сказал Том, но ему тоже было не по себе.

Не похоже на Вольфа Кобольда опаздывать на условленную встречу… Том заложил очередной вираж. «Дженни» шла легко и резво, словно радуясь, что снова в небе. Трюм ее оставили пустым. Так распорядился Вольф, – возможно, он рассчитывал вернуться из развалин Лондона с полным грузом добычи. Но где он сам?

Вдруг затрещало радио, и вслед за тем раздался пронзительный писк. Приемник заранее настроили на указанную Вольфом частоту, так что этот раздирающий уши звук, видимо, был сигналом радиомаяка Хэрроубэрроу.

Том убавил звук, а Рен снова бросилась к окну. Внизу расстилался все тот же безжизненный пейзаж.

– Не вижу пригорода! – сказала Рен. – Наверное, он еще за горизонтом.

– Не может быть, – ответил, морщась, Том; радиосигнал снова усилился. – Звук такой, как будто он прямо под нами.

Рен первой заметила движение в широкой колее примерно за милю к востоку. Из луж в глубине ее стремительно уходила вода, деревья и кусты по краям колеи закачались и начали валиться друг на друга. Дно вспучилось, потом земляной бугор треснул, рассыпался, показались огромные вращающиеся сверла, а за ними – исцарапанный бронированный корпус. В небо пыхнул серый дымный выхлоп.

– Квирк всемогущий! – прошептал Том.

В Вундеркамере Анкориджа-Винляндского хранился панцирь древнего животного под названием мечехвост. Позже, рассказывая, как выглядел Хэрроубэрроу, Рен часто сравнивала его с этим существом. Пригород был небольшой, едва ли сто футов ширины и примерно втрое больше в длину, весь закрытый глухим бронированным панцирем. Тупой передний конец представлял собой своеобразный щит, и сверла втянулись в него, как только пригород оказался на поверхности. Помимо всего прочего, щит закрывал уродливые челюсти Хэрроубэрроу и его можно было поднять, когда пригород поедал мелкие поселки или крепости Зеленой Грозы. Далее Хэрроубэрроу сужался вплоть до кормы, которую защищали уложенные внахлест плиты брони. Несколько таких плит сдвинулись в сторону, и Рен увидела под ними тяжелые гусеничные траки и колеса. Выдвинулась на гидравлических поршнях аппарель, мигая посадочными огнями.

– Нам туда приземляться? – спросила Рен.

– Похоже на то, – ответил Том.

– Кобольд говорил, что пригород у него специализированный, – изумленно проговорил он, – но такого я не представлял…

Открывшаяся картина ему не нравилась, но Том сказал себе, что это всего лишь первый шаг на пути к Лондону, и аккуратно посадил «Дженни» на аппарель.

Вольф Кобольд ждал их, готовый ответить на любые вопросы. Прошла почти неделя с тех пор, как они виделись в прошлый раз, и Рен успела забыть, как он хорош. На фоне серого рассвета и посадочных огней, с хлопающими на ветру полами шинели, он был невероятно красив и похож на пирата. У Рен всегда была слабость к пиратам, а улыбка Вольфа казалась вполне дружелюбной и приветливой.

В отличие от его города. Куда ни посмотри – одни только унылые серые жилые корпуса с крохотными окошками. И люди, которые подошли взять у путешественников сумки, тоже были с виду серые и унылые – насупленные коренастые кладоискатели, похожие на жуков в своих комбинезонах, респираторах и круглых очках, защищающих глаза от дневного света.

– Нет, Хэрроубэрроу не путешествует под землей, – говорил Вольф, отвечая на какой-то вопрос Тома. – Мы не можем просверлить себе дорогу сквозь плотный грунт, это было бы слишком медленно! Зато всегда можно передвигаться по глубоким колеям. На дне у них толстый слой рыхлой осадочной породы – вполне хватает, чтобы спрятать наш городок.