Надвинувшаяся тьма

Люди Вольфа надежно пришвартовали «Дженни Ганивер», а затем он повел Тома и Рен через тесный переулок между металлическими зданиями, который вывел их на главную улицу. Узкие лесенки вели прямо с тротуара на вторые этажи домов – перенаселенных, обшарпанных, теснящихся под бронированным куполом. Другие лестницы вели вниз, в машинное отделение, откуда жар проникал сквозь палубу и подошвы дорожных ботинок. В нише между извивающимися, как змеи, воздуховодами стояло изваяние восьмирукой Тэтчер – всепожирающей богини безудержного муниципального дарвинизма.

– Вы впервые на жнеце? – спросил Вольф, наблюдая за лицами гостей. – Мы здесь не строим из себя высшее общество, как принято на больших городах. Но городок хороший, крепкий. Раньше был кладоискателем, пока не попался городу-охотнику в Мерзлых Землях. Те решили, что он может пригодиться на фронте, и целиком сдали его Мурнау, а отец отдал его мне, привести в рабочее состояние. Я набрал людей с других пригородов-жнецов, они мне помогают. Ребята неотесанные, но верные.

Вокруг пахло как от печки – дымом и раскаленным металлом. Рен казалось, что, живи она под землей, пользовалась бы любой возможностью выбраться наружу и подышать свежим воздухом, а хэрроубэрровчане как будто совсем не стремились выйти хотя бы на аппарель. Они держались в темных закоулках города, а если по работе приходилось выглянуть на свет, прятали глаза за темными стеклами защитных очков и кутались в теплые бушлаты и серые фетровые шарфы.

– Женщин у нас на борту мало, – сказал Вольф и покосился на Рен.

Она не поняла, то ли он извиняется за отсутствие дамского общества, то ли намекает, как его радует визит хорошенькой авиатрисы. Возможно, и то и другое сразу?

– А семей с детьми и вовсе нет. Жизнь в Хэрроубэрроу трудная. Не обижайтесь, если ребята будут на вас глазеть.

И они глазели, да еще как – разинув рты, с застывшим выражением на небритых лицах, пока молодой мэр вел гостей по шаткой движущейся лестнице в муниципалитет – здание в форме полумесяца, установленное на сваях, с видом на демонтажные мастерские у самых челюстей пригорода. Внутренние помещения были безобразные и довольно тесные, но Вольф неплохо их обставил. Металлические стены были прикрыты гобеленами, шторами и со вкусом подобранными картинами, а когда слуги закрыли ставни, скрывая от глаз всевозможную технику за окнами, стало прямо-таки уютно.

Вольф отвел гостей в длинную узкую столовую, где потолок был выкрашен в голубой цвет и расписан белыми облачками – напоминание о небе.

– Вы, я полагаю, не завтракали? – спросил Вольф и, не дожидаясь ответа, усадил их за стол, причем Тому досталось почетное место во главе.

Тут вошел еще один человек – пожилой, низенький, изжелта-бледный, с рябым лицом и какими-то сложными очками. Вольф поздоровался с ним очень приветливо и придвинул ему стул.

– Это мой главный навигатор, Удо Хаусдорфер, – представил он. – В мое отсутствие он всем тут заправляет. Я не встречал человека лучше!

Хаусдорфер кивнул, моргая. Если Вольф не знает человека лучше, подумала Рен, ей бы не хотелось познакомиться с остальными, – на ее взгляд, Хаусдорфер сильно смахивал на злодея. Но было видно, что Вольф ему симпатизирует и даже больше того. Рен могла бы принять их за отца и сына, если бы не знала, что это не так. С этим ушлым старым кладоискателем Вольф держался куда непринужденнее, чем с настоящим отцом.

Служанки с тусклыми глазами молча принесли еду и кофе. Кобольд, улыбаясь гостям, поднял свою чашку.

– Друзья! Как приятно видеть у себя за столом новые лица! Я счастлив сообщить, что у нас настоящий свежий кофе, взят в городе кладоискателей, который мы съели в прошлый четверг. Плоды охоты!

– Вы все еще охотитесь? – удивился Том. – Я думал, «Тракционштадтсгезельшафт» поклялся не поглощать другие города, пока не победит в войне…

Вольф рассмеялся:

– Дурацкая сентиментальность!

– А по-моему, благородная идея, – сказал Том.

Вольф задумчиво посмотрел на него, прихлебывая кофе.

Затем со стуком поставил чашку и ответил:

– Быть может, это и благородно, герр Нэтсуорти, но это не муниципальный дарвинизм.

– В каком смысле? – спросил Том.