Наджин. От войны к свободе в инвалидной коляске

Интересный факт, который я узнала не так давно, состоит в том, что в космосе невозможно плакать. Из-за нулевой силы притяжения слезы не будут падать, а будут собираться на глазах как водяной шарик, а потом расползаться по всему лицу, так что лучше не плакать.

2. Стены Алеппо

Алеппо, Сирия, 2003–2008

Люди всегда смотрели на меня по-другому. Мои сестры – настоящие красавицы, особенно Насрин с ее длинными блестящими волосами цвета красного дерева и белой кожей, которая на солнце слегка покрывается веснушками. А я – ну, я больше похожа на аравийку, у меня большие передние зубы, мои глаза постоянно крутятся во все стороны, а очки вечно спадают на нос. И это еще не все.

Может, из-за того, что Айи была в возрасте, когда рожала меня (ей было целых сорок четыре года), я родилась слишком рано – раньше на сорок дней. Моему мозгу не хватило кислорода, и произошло что-то неладное, в результате чего мозг теперь посылает неверные сигналы моим ногам, и они как будто живут своей собственной жизнью. Когда я разговариваю, они дрыгаются, коленки выворачиваются в обратном направлении, пальцы скручиваются, пятки поднимаются вверх, и я совершенно не могу ходить. То есть могу, но такое впечатление, что я постоянно пытаюсь встать на цыпочки. Еще мои ладони и пальцы выкручиваются в обратном направлении, если я теряю концентрацию. Все мои странности напоминают китайских «рыбок судьбы», что сворачиваются в трубочку и их невозможно расправить.

Когда мои родители увидели, что у меня не получается ходить, как у других детей, они отвели меня к врачу, который сказал, что в моем мозгу отсутствует какая-то важная связь и что она образуется годам к пяти. Он посоветовал родителям давать мне много белка и кальция. Моя мама заставляла меня есть яйца и делала мне витаминные инъекции, но мои ноги по-прежнему отказывались работать. Мы обошли кучу врачей. Даже мой брат Шиар звонил из Германии и дал родителям адрес специалиста в Алеппо, к которому меня нужно было отвести. Специалист уложил меня в машину МРТ, которая была похожа на пластиковый гроб. После этого он сказал, что у меня что-то такое под названием «дефицит баланса», один из видов церебрального паралича. Я этих длинных слов не понимала, но видела, как были напуганы Айи и Яба. Затем врач сказал, что мне нужны операция и физиотерапия.

Так как Манбидж был забытым Богом пыльным местом, а еще, возможно, из-за стай диких собак и кошек, я заболела астмой, да так сильно, что кашляла до посинения. Когда мне было четыре, мы переехали в Алеппо, где я могла получать качественную медицинскую помощь и где моя сестра Нахда и брат Бланд могли пойти в университет. Нахда была такой умной, что стала первой среди студентов, и она была первой девочкой из нашей семьи, поступившей в университет. Нахда изучала право, и я думала, что она станет знаменитым адвокатом.

Алеппо – это историческое место и самый большой город в Сирии. Некоторые даже говорят, что это самый старый город в мире. Там можно раздобыть все что угодно. Мы жили в курдском квартале Шейх Максуд на северо-западе; он находился на возвышении, с которого открывался чудесный вид на весь город с его каменными зданиями, сиявшими миндально-розовым цветом в лучах вечернего солнца. В центре, на холме, стояла крепость, обнесенная стеной, которая сторожит Алеппо уже, наверное, тысячу лет.

Наш новый дом был теперь на пятом этаже дома номер 19 на улице Джорджа Аль-Асвада; улица эта названа в честь христианина, который раньше владел здесь землей. Около десяти процентов населения в нашем районе были христианами, и христианское кладбище располагалось совсем недалеко.

В Алеппо мне нравилось больше, чем в Манбидже, потому что здесь не было никаких собак и кошек, царапающих крышу и воющих на ней, и там не было страшного темного дерева, из-за которого я раньше пряталась под одеялом. А еще теперь у нас была большая квартира с четырьмя комнатами, ванной комнатой и двумя балконами, откуда можно было смотреть на мир. Моя мама была счастлива оказаться в окружении многих курдов. А самое главное – одна из комнат была гостиной, где мы смотрели телевизор.