Наедине с Россией

Уже в наши дни за кладбищем построили новую церковь. В небольшой избе на полках – различные иконы. В том числе деревянные, резные, совершенно почерневшие от времени.

По большой воде сюда до сих пор наведываются староверы из Усть-Цильмы, поклониться мёртвым, помолиться. Хотя до этих мест путь ох какой неблизкий. Наверное, около двухсот километров будет от Усть-Цильмы, а до ближайшего населённого пункта? – теперь уже и не припомню сколько…

Обходя кладбище, стоя у церкви перед иконами – везде я ощущала присутствие ещё кого-то невидимого… Может, тех, кто жил когда-то здесь?.. А может, просто кто-то жил и нынче там, но, увидев нас, спрятался и теперь наблюдал за нами из своего укрытия? Как бы там ни было, мне хотелось поскорее покинуть это место… И мы не стали особенно задерживаться тут, поплыли дальше.

Тогда я уж точно не думала, что когда-нибудь ещё раз попаду в эти места, что захочу попасть… Но никогда не говори «никогда»!

Спустя более десяти лет я прилетела на Тобыш, именно на это кладбище, ещё раз. Вместе с группой гостей Усть-Цилемской горки.

Усть-Цилемская горка – это весенне-летний обрядовый праздник. Так называемый Заветный праздник.

В день апостолов Петра и Павла, 12 июля, вся Усть-Цильма (а на праздник собираются и из других деревень, а теперь уже и из Печоры, Ухты, Сыктывкара) водит «горку». По правилам – до трёх раз в день. И девушки три раза меняют свои наряды. А наряды – это особая песня! Всё из штофа, или шёлка, или парчи! Думаю, таких нарядов на Руси уже нигде и нет, да и вряд ли ещё где-то сохранился сам праздник, как символ вершины трудового года… Я была на нём дважды. Это очень красивое зрелище! И не менее красивое зрелище – подготовка к празднику, а самый главный момент – одевание…

Я уже упоминала, что водили «горку» три раза в день (не знаю, как сейчас): в первый раз, утром, «горку» водили молодёжь и подростки; во второй раз, днём, после обеда, – замужние женщины; в третий раз – все вместе, в т.ч. и зрители…

Сама «горка» – это вокально–танцевальная композиция из нескольких ритуальных фигур. Это столбы, круг, на две стороны, на четыре стороны, вожжа, плетень и плясовая…

Закончили «горку» водить и с песнями расходились по домам…

Вот после одной такой «горки» я и оказалась на Тобыше ещё раз.

Глава района Валерий Выучейский воспользовался тем, что в гости на вертолёте прилетели то ли нефтяники, то ли лесники, и организовал для гостей «вылазку» на Тобыш…

Вертолёт приземлился недалеко от избушки-церкви. Гости разбрелись кто куда. Я зашла в церковь, постояла у могил-домовин на берегу Тобыша. Вспомнила наш первый поход на байдарках по этой реке, первое посещение этих мест… То, что я испытывала тогда, увы, теперь не испытала – ни особенного волнения, ни тревоги, ни тем более какого-то мистического внутреннего трепета. Да это, наверное, и понятно: нас нынче тут было чуть меньше орды… А такие места – для уединения, для исповеди… Через пару дней после возвращения из Усть-Цильмы, уже в Сыктывкаре, мы узнали, что скоропостижно скончался Валерий Выучейский. «Боже мой, – подумала я, – а ведь он, наверное, чувствовал, что больше уже никогда не попадёт на Тобыш, поэтому так и стремился туда, – видимо, хотел в последний раз поклониться предкам, проститься с этим местом…»

А всем нам, кто в тот день был с ним на Тобыше, выпало проводить его до начала того долгого пути, который ему предстоял в мир иной…

* * *

Как-то летом мы с Любой Розе и её супругом собирались на Мезень. Я уже договорилась почти насчёт лодки и т.п. Но! Удора нынче «горела» – полыхали леса… И я подумала, что, наверное, всем там сейчас не до нас, стоит ли их напрягать ещё и своими проблемами…

Тогда Люба предложила ехать в Усть-Цильму, а оттуда – дальше по Печоре.

Я согласилась.

И вот я уже лечу на Ан-24 (все старые Ан-2, их в Коми было около сорока, в начале перестройки перепродали соседним регионам, и теперь в нашем небе почти не осталось «аннушек», для патрулирования пожаров приходится заказывать на стороне…) над Печорой, над старинными сёлами. В душе я, конечно, побаивалась садиться в этот самолёт, поскольку буквально на днях точно такой же Ан-24 разбился где-то в Сибири… Но! Охота же пуще неволи…

На аэродроме меня встречали Люба с Центом (это Виталий Филиппович Цент, супруг Любы). Они приехали из Ухты своим ходом на новеньком джипе. Выглядели такими уставшими, словно пешком одолели эти сотни километров до Усть-Цильмы (в обратный путь я отправлюсь с ними и пойму почему…).

В этот же день, пообедав у знакомых моих друзей, мы отправились в сторону Бугаево. Люба, Цент и я – на джипе. А на «Волге» – устьцилёмы, Юра и его друг. Дорога была не самая плохая, а местами даже вполне приличная. А ведь это была самая что ни на есть глубинка…