Наедине с собой (с комментариями и иллюстрациями)

Благо и пользу отождествляли ряд философов, к примеру, Ксенофонт (древнегреческий писатель и историк, военный и политический деятель), Платон, Цицерон, Диоген Лаэртский, Аристотель и другие. В современном мире о тождестве блага и пользы знают все, кто пытался хотя бы раз сидеть на какой-либо диете. Поклонники китайской кухни едят не только ласточкины гнезда, но и различную ползающую живность – зажаренную, запеченную и тушеную – и тоже считают это чрезвычайно вкусным, в то время как обычному человеку на подобное блюдо и посмотреть страшно. Но на самом деле здесь вновь идет речь о тождестве блага и пользы, так как подобные блюда изначально своим появлением обязаны просто отсутствию нормальной еды. Оглядевшись вокруг, мы можем отыскать множество примеров этого тождества.

Благо же разумного существа – общение. А что мы созданы для общения – это доказано уже давно. Разве не очевидно, что низшие существа созданы для высших, а высшие друг для друга? Одушевленные – выше неодушевленных, из одушевленных же высшими являются разумные.

Стремиться к невозможному – безумно. Но невозможно, чтобы дурные люди так не поступали.

Ни с кем не случается ничего такого, чего он не в силах был бы вынести.

В Библии сказано, что Бог не дает человеку испытаний, которые были бы больше его сил. Возможно, эту идею христиане позаимствовали у стоиков.

Случается то же самое и с другими, и они, потому ли что не знают, что́ с ними случилось, или потому, что желают щегольнуть своим возвышенным образом мыслей, остаются твердыми и непоколебимыми. Было бы ужасно, если бы невежество и тщеславие оказались сильнее разумения.

Сами вещи отнюдь не соприкасаются с душой. Им нет доступа в душу, они не могут ни изменить ее, ни привести ее в движение. Изменение же и движение в ней лишь от нее самой. А каким будет для нее все предлежащее ей – зависит от того, каких суждений она сочтет себя достойной.

Человек является для нас существом наиболее близким, поскольку мы обязаны делать людям добро и не тяготиться ими. Если же кто-нибудь из людей противодействует исполнению моих обязанностей, то он становится для меня не менее безразличным, нежели солнце, ветер, дикий зверь. Все это может помешать какому-либо делу, но не изменить настроения и стремления благодаря способности души к преодолению препятствия и претворению противодействия в нечто более предпочтительное. Поэтому то, что было препоной для данного действия, может стать средством для другого, а то, что стояло на пути, само укажет путь.

Чти наиболее совершенное из существующего в мире; им будет то, что всем пользуется и всем правит. Равным образом почитай наиболее совершенное из существующего в тебе: оно сродни первому. Ибо и в тебе оно то, что пользуется всем другим, а твоя жизнь направляется им.

Что не причиняет вреда Граду, не вредит и гражданину. Каждый раз, когда возникает представление о вреде, применяй следующее правило: «Если это не приносит вреда Граду, то не приносит и мне». Если же Граду причинен вред, то не сердиться следует на виновного, а указать ему его заблуждение.

Чаще размышляй о том, с какой быстротой проносится и исчезает из виду все сущее и происходящее. Ибо сущность подобна непрерывно текущей реке; действия беспрестанно сменяют друг друга, причины подлежат бесчисленным изменениям. И нет, по-видимому, ничего устойчивого, а рядом с нами – безмерная бездна прошедшего и грядущего, в которой все исчезает. Так не глупцом ли будет тот, кто станет гордиться чем-нибудь подобным, или волноваться по его поводу, или же жаловаться, точно дело идет о бремени, которому предстоит длиться века?

Вспомни о сущности в ее целом: в какой ничтожной доле ты участвуешь в ней; о времени в его целом, от которого тебе уделен лишь краткий и мимолетный срок; о судьбе: какой незначительной частицей ее ты являешься!