Наедине с собой (с комментариями и иллюстрациями)

В письмах близким друзьям, например Фронтону, Марк Аврелий нередко жаловался на тягость и скуку придворной жизни. Даже в театре он не смотрел представление, а изучал различные документы, чтобы не терять зря времени.

Раскаяние есть упрек, обращенный к самому себе за упущение чего-либо полезного. Полезное же неизбежно есть и доброе в каком-нибудь отношении, и предмет заботы со стороны прекрасного и хорошего человека. Но такой человек не станет раскаиваться по поводу того, что упустил случай получить наслаждение. Следовательно, наслаждение не есть ни полезное, ни доброе.

Что есть данный предмет сам по себе, по свойственному ему строению? – Каков он со стороны сущности и материи? – Каков со стороны причинности? – Каково его назначение в мире? – Сколько времени он существует?

Когда ты с неохотой восстаешь от сна, вспомни, что, согласно свойственному тебе строению и человеческой природе, твое назначение – преследование общего блага; сон же есть нечто присущее и неразумным тварям. То же, что согласно с природой каждого, то ему наиболее приличествует, наиболее соответствует, даже наиболее для него привлекательно.

Известно, что Марк Аврелий страдал от нарушений сна, его придворный врач даже прописывал опиум в качестве снотворного, но это лекарство применялось недолго. Нарушения сна были, по свидетельствам современников, у Марка Аврелия практически с детских лет, а в зрелом возрасте они переросли в настоящую бессонницу, которая очень мучила его – лишенный нормального сна, он постоянно чувствовал усталость и сонливость, что препятствовало его работе, а все подобные препятствия рассматривались им как нарушение долга. Так что можно сказать, что Марк Аврелий искал для себя утешения в страданиях, которые ему причиняло болезненное состояние из-за бессонницы, а также философского объяснения всему этому – ведь, по мнению античных философов, философия способна объяснить все, любое явление природы и человека.

Постоянно и, по возможности, при каждом представлении применяй учения физики, этики и диалектики.

С кем бы тебе ни пришлось столкнуться, тотчас же обратись к себе так: «Каковы основоположения этого человека относительно добра и зла?» Если у него имеются какие-либо определенные основоположения касательно наслаждения и страдания и их причин, а также касательно славы, бесславия, смерти, жизни, то в его поступках ничто не может показаться мне удивительным и странным. Кроме того, мне следует также помнить, что он вынужден поступать таким образом.

Помни, что как странно изумляться, если смоковница производит смокву, точно так же – если мир производит нечто, что производить ему свойственно. Ведь неуместно врачу и корабельщику предаваться изумлению, если какой-нибудь человек заполучил лихорадку или если поднялся противный ветер.

Помни, что изменение своего мнения и согласие с тем, кто указывает правильный путь, отнюдь не умаляют свободы. Ведь это твоя же деятельность, отправляемая согласно твоему же разуму.

Если это зависит от тебя, то зачем ты делаешь это? Если от другого, то к кому обращаешься с упреками? К атомам или богам? И то и другое достойно безумца. Ни на что не следует сетовать. Если можешь, исправь того, кто действует, если не можешь, исправь хотя бы само дело. Если же и это для тебя невозможно, то какой для тебя прок в сетованиях? Зря ничего не следует делать.

Умирающее не выпадает из мира. Если же оно остается здесь, то изменяется здесь и распадается на элементы – те же, что и самого мира, и твои. Изменяются и сами элементы, но не ропщут.

Все существует для чего-нибудь, как, например, лошадь, виноградная лоза. Чему ты удивляешься? И солнце существует для какого-нибудь дела, да и остальные боги. Но для чего ты? Для наслаждения? Посмотри, выдерживает ли это критику?