Наедине с врагом

— Хорошо? Белорадов, ты издеваешься? Без меня меня женили, против воли привязали к себе, а я должна от счастья до потолка прыгать? — в душе закипела обида и злость. Спрыгнув на пол, я пронзила нахала свирепым взглядом и топнула ножкой, — я требую развода!

***

Чего я не ожидала в ответ на свое заявление, так это еле сдерживаемой усмешки и пляшущих в его глазах бесов. Протянув мне руку, Матвей склонил голову набок, словно разговаривал с капризным ребенком.

— У тебя стресс и, скорее всего, из-за голода. Иди ко мне и поешь, — стоило ему напомнить о еде, как клыки заныли, а взгляд снова против моей воли метнулся к его шее, и это не осталось незамеченным. На красивых губах расплылась понимающая улыбка, разозлившая меня еще больше.

— И не подумаю! Мне не нужна твоя кровь! Лучше скажи, как мы можем закончить фарс под названием, — я пальцами изобразила кавычки, — «магический брак».

— Прости, детка, но никак, — развел руками, судя по лицу, нисколько не огорченный таким положением дел «муженек», — ритуал единения душ связывает на всю жизнь, и подобные узы нерушимы. Спроси любого.

— А мне плевать. Я не хочу быть привязанной к тебе. Я вообще не хочу быть к кому-то привязанной. Мне не нужна кровь, чтобы жить. У меня отличная сила воли, и я умею себя контролировать.

— Я бы, конечно, поверил, малышка, но не тогда, когда ты смотришь на меня так, словно хочешь содрать остатки одежды, запрыгнуть сверху и впиться своими белыми клычками в мою шею. И заметь, я абсолютно не против! — бесит! Как же он меня бесит!

— Зато я против! — резко развернувшись, я бросилась к выходу, выскочила в коридор и помчалась в сторону своей комнаты.

На истерику ушли все имеющиеся в резерве силы, оставив меня опустошенной и уставшей. Хотелось спрятаться ото всех, и наедине с собой собраться с мыслями, чтобы ответить на самый главный вопрос — как мне теперь жить?

Голод, сосущей воронкой, продолжал терроризировать мои внутренности, но поддаться ему сейчас, означало признать поражение. Я готова была мучиться и, если придется, очень долго, но не видеть отвращение в глазах парня, ставшего, — и тут мне нужно было быть честной с самой собой, — центром моего мира.

Этого я бы просто не вынесла.

Не успела я схватиться за ручку двери, что вела в нашу с Машкой комнату, как меня быстро развернули, подхватили под бедра, поднимая вверх, и прижали спиной к стене.

— Клянусь, что оставлю тебя в покое, но сначала ты поешь, — прорычал Матвей. Его дыхание рваными толчками покидало легкие, и что-то мне подсказывало, виной тому был не бег, а близость наших тел, — моя первая обязанность, заботиться о своей жене, и поверь, детка, к этому я отношусь очень серьезно. Я не отпущу тебя, пока не прекратишь бороться с собственной жаждой. Она теперь часть тебя, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем будет лучше для нас обоих.

— Нет! Если мне суждено питаться кровью, я найду другого донора, не тебя, — я зажмурилась и замотала головой.

- Ты же не хочешь, чтобы я открутил голову человеку только за то, что тебе вздумалось показать характер? — процедил Бел, прижимаясь ко мне еще сильнее, — прекращай спорить, Василиса, я не железный.

Одна его рука закопалась в мои волосы и притянула к своей шее. В ноздри ударил возбуждающий запах. Голова закружилась, а клыки во рту, казалось, стали еще длиннее. Издав протяжный стон, я сдалась на милость своих чувств, и погрузилась в податливую плоть.

Счастье. Блаженство. Эйфория.

— Боги, да! — прохрипел Матвей, усиливая свою хватку на мне и буквально впечатываясь в мое тело.

Обезумев от ощущений, я сделала первый глоток. Вкус его крови взорвался на языке. Острый, сладкий и пряный одновременно. А еще обжигающий. Такой обжигающий, что я забыла о том, что вообще происходит. Имели значения только его близость, его руки и кровь, что связывала нас еще сильнее. Хотя казалось, куда уж больше?

Прогибаясь в спине, словно дикая кошка, я исполняла какой-то только мне ведомый танец. Желая раствориться в нем, быть с ним единым целым, только бы этот момент длился вечно.

Страсть в Матвее стала почти животной. Он агрессивно терся об меня, низко рычал, и готов был взять меня прямо у этой стены. Мне бы возмутиться, отпрянуть от него, но эта агрессия взывала ко мне, пробуждая ответную страсть.

А затем в голове проснулся проклятый внутренний голос, что начал нашептывать горькую правду.

«Он ненавидит вампиров», «он терпит тебя только потому, что ты истинная пара его демона», «он просто дал тебе кровь, а ты, дурочка, изнываешь от желания».

Каждое слово, как пощечина. Отрезвляет и не дает забыться вновь.

С трудом оторвавшись от него, я призвала на помощь вновь обретенную энергию, и она помогла сдержать рвавшиеся наружу слезы.

— Я сделала, как ты просил. Спасибо. Теперь отпусти меня.

Матвей тряхнул головой, словно пытаясь вернуться в реальность. Окинув меня внимательным взглядом, он медленно разжал руки, позволив мне соскользнуть вниз по его телу. Затем сделал шаг в сторону.

— Ты можешь бегать от меня сколько хочешь, но я всегда тебя поймаю, малышка. Ты только моя. Моя жена. Лучше смирись с этим поскорее.