Наедине со Зверем

– Такой вид сексуальных взаимоотношений, Вероника. В бумагах указаны их условия, в том числе пункт о неразглашении. А в конце стоит твоя подпись, подтверждающая твоё же согласие на всё, что между нами было и будет. По окончанию, ты получишь внушительную сумму денег, которую сможешь потратить по своему усмотрению.

– Что? – спрашиваю я глухо. – Подпись? Как?

– Пришлось подделать, но никакая экспертиза этого не докажет, можешь даже не думать об этом.

– Но…

Сумасшествие! Я изводила себя мыслями о смерти, а оказалось, что мне ещё и денег всучат! За молчание. За сексуальные услуги… Но… Почему? Почему он не дал подписать мне этот договор самой? Сразу?!

– Что тебя ещё смущает? Ты будешь жива и здорова – вот доказательство, – усмехнувшись, кивает он на договор. – Приобретёшь, наконец, байк.

Я дергаюсь, как от хлёсткого удара, в груди назревает что-то обжигающее и звенящее одновременно. Через секунду я понимаю, что это ярость.

– Ты!.. – подскакиваю я на ноги, совершенно забыв о боли в мышцах. – Ты… Бог мой, зачем?! Что у тебя с головой?!

– Не ори, – осаждает он меня сухо.

– Не орать? – умудряюсь я усмехнуться. – А что тогда? Броситься тебе в ноги и благодарить за то, что обманывал меня всё это время? Я же… Я могла не соглашаться на эти чёртовы сексуальные взаимоотношения, так? Могла уйти в любой момент! А вместо этого изводила себя мыслями о смерти! Унижалась, как послушная овечка, исполняя любую прихоть человека, не способного на нормальное отношение к чужому мнению! О-о-о, – зло смеюсь я, – ты ещё ужасней, чем я думала раньше!

Илья на мою тираду опускает голову и трогает пальцами переносицу, я понимаю, что таким образом он скрывает ответную злость и пытается взять себя в руки. Когда он вновь смотрит на меня, тяжело дышащую от переизбытка чувств, выражение его глаз можно сравнить с самой ледяной стужей:

– Я не привык оправдываться перед кем-либо, но, если ты утихомиришь свою беспричинную злость, я объясню, почему поступил с тобой иначе, чем с твоими предшественницами.

– О боги, они с самого начала знали на что идут, верно? – догадываюсь я. – Их никто не воровал из собственной постели, они не вставали на колени и не доказывали, как сильно хотят вернуть свою свободу! Им сразу предлагали договор, на который они имели право не согласиться, не ставить подпись. И лишь меня ты оставил без выбора! Почему?! Чем я хуже остальных?

– Лучше, – на грани слышимости выдыхает он, и я всерьёз думаю, что мне показалось.

– Что?

Илья прикрывает на секунду глаза, а затем говорит холодно:

– Я захотел тебя себе, как только увидел вызов в твоих глазах. Обнажённая, беззащитная, но до невозможности гордая. Не испугалась, не оробела. Я бы предложил тебе договор, как только мои парни проводили бы тебя в машину, но ты сбежала, – тут он бесконтрольно улыбается, словно воспроизводя этот момент в памяти, а затем произносит серьёзно: – Ты бы отказалась. А я привык добиваться того, что хочу. Повернуть время вспять невозможно, всё решилось именно в тот момент. Кому-то из нас двоих пришлось бы уступить, и я решил, что это будешь ты. Я всё ещё мог предложить договор, когда тебя доставили сюда, но вновь всё определил твой взгляд. Я не умею себе отказывать, Вероника. Я хотел по-настоящему тебя себе подчинить, а не играть в подчинение, как делал это с остальными девушками.

Я долго смотрю на мужчину, пытаясь осознать сказанное, принять, может быть. Но не могу. Потому что цепляюсь за то, как всё началось. И пусть я не страдала по-настоящему, пусть всё то, что он вытворял со мной, приносило удовольствие, пусть он не издевался надо мной физически – моральную сторону вопроса я принять не могу. Не могу, верно? Это неправильно.

– Я хочу домой, – выдыхаю я в итоге. Должна хотеть. – Сейчас же.

– Не хочешь, – безапелляционно заявляет он.

– Потому что ты думаешь, что подчинил меня? – шиплю я насмешливо. – По-настоящему? Ошибаешься.

– Я никогда не ошибаюсь, Вероника, – отталкивается он от стола и идёт в мою сторону. – Представь свои возможности теперь, когда тебе всё известно? Представила? Никакого страха за собственную жизнь, абсолютное наслаждение обстоятельствами. А теперь представь себя дома. Вновь четыре стены, и пустая, лишённая будоражащих ощущений жизнь. Ты не готова уйти. Не обманывай себя.

Что-то дёргается в груди от его слов, и я не могу решить, как реагировать на его неминуемое приближение. Отшатнуться? Снова кричать, что хочу домой? Я же хочу вернуть свою жизнь, верно? Пустую, лишённую будоражащих ощущений. Ту, где нет места моему Зверю…

Я запуталась. И, очевидно, разучилась принимать решения самостоятельно.

Илья уже рядом, поднимает руку, касается пальцами моей щеки, ждёт, когда я посмотрю ему в глаза, и только тогда глухо произносит:

– И я не готов тебя отпустить. Ещё нет. Ты пока слишком меня занимаешь – такая смелая, даже отчаянная и проницательная местами. Наше расставание обязательно произойдёт, но только тогда, когда я пойму, что это необходимо. Нам обоим. Не раньше, Вероника.

– Ты ужа…

– Довольно слов, – обрывает он меня и целует.