Наедине

— Получается, мы все здесь давно обречены? И зря пытаемся изо дня в день не падать духом, выскребать из себя последние силы на то, чтобы хоть как-то протянуть дальше? В то время, как сама жизнь проходит мимо. И очень далеко от нас…

Ник спохватывается и кладет ладонь мне на плечо.

— Нет, Сима. Конечно, нет. Я говорю о другом. О том, что вовсе не хочу губить жизнь девушки, у которой еще все впереди, пусть даже мне придется отпустить ее, перешагнув через себя самого. Просто наши миры вращаются на расстоянии друг от друга, хотя и кажется, будто все мы живем на одной планете.

Никита молчит всего пару мгновений.

— Но это вовсе не значит, что нам, — он неловко обводит рукой зал, — незачем продолжать бороться. Мы тоже люди, просто нам повезло меньше, чем остальным. Но мы вместе. И мы не одиноки в своих бедах.

— Но если однажды это место просто перестанет существовать вместе со всеми его обитателями, баланс сил в мире не изменится, и никому не станет хуже.

— Всегда есть кто-то, кому мы нужны несмотря ни на что, — негромко говорит Никита, но по его интонации я понимаю, что о себе он так вовсе не думает. — Родители или друзья. Им будет больно, если нас вдруг не станет. Так что, пока мы живы, мы будем вгрызаться в эту жизнь зубами и когтями, помнишь? — Никита невесело мне подмигивает. — Первый и основной закон Стевича.

Я улыбаюсь.

Невольно вспоминаю о своих родителях, которые после всего случившегося пытались, но так и не смогли принять необратимые изменения в моем поведении. Не знаю, что им пришлось вынести перед тем, как отступить, поэтому почти ни в чем их не виню. Они предпочли остаться в той части, которая была «до», не потрудившись сопроводить меня в туманное и жуткое «после». Все нормально. Они остались, потому что могли это сделать. Мне же изначально не было предоставлено возможности выбирать. И я двинулась дальше, пробуя темноту будущего осторожными касаниями наугад. Впереди ничего не видно. Я все еще не знаю, куда меня выведет эта скользкая не проглядываемая дорожка и какой она длины.

Быть может, уже следующий шаг вслепую окажется последним, и я резко сойду с пути, так и не узнав, что дошла до самого края.

К барной стойке подкатывают две молодые девчонки, чем-то неуловимо похожие друг на друга. Падают на крутящиеся стулья и, не прекращая разговора между собой, отвлекают Никиту заказом. Я отхожу в тень, а затем и вовсе убираюсь из зала в подсобные помещения, где без особого труда нахожу себе работу. Шум музыки в отдалении служит мне отличным фоном. Я разбираю тесный угловой шкаф и тихо мурлыкаю себе под нос незатейливый мотивчик, стараясь выветрить из головы все лишние мысли. Позднее ко мне присоединяется Панк, ложится прямо на холодный пол рядом с моими ногами и зорко наблюдает за каждым моим движением.

Помощник из него так себе… Зато компания — лучше не придумаешь.

К утру, когда первые лучи поднимающегося над городом солнца едва касаются темного неба, клуб закрывается. Мы с Никитой прощаемся с Игорем и выходим из опустевшего здания самыми последними. Панк уже тут, сидит на пороге, меланхолично помахивая своим ящерообразным хвостом. Я опускаюсь на корточках рядом с ним и аккуратно разглаживаю состриженную шерстку по теплым кошачьим бокам. Ник тщательно дергает дверь, проверяя замок, спрыгивает с низенького порога на землю, зовет меня и машет коту рукой на прощание. Тот в ответ лениво, но очень смешно щурится.

Нам с Никитой по пути. Я живу совсем близко от клуба, бармен — подальше, но каждый раз он считает своим долгом довести меня до подъезда. Он мало что обо мне знает, как, впрочем, и я о нем, но нам не нужно никаких подробностей, чтобы чувствовать состояние друг друга. Уже у самой двери я оборачиваюсь к Никите и говорю напоследок:

— Насчет ваших отношений со Светой… — Никита болезненно морщится, но не перебивает. — Мне кажется, ты неправ. Я не знаток людских душ, но на той фотографии, где вы вместе, она выглядит счастливой. Это не похоже на притворство.

— Даже если так, это мало что меняет.

А еще она очень похожа на меня два года назад…

— Просто дай ей шанс самой решить, что для нее будет лучше. Не бери на себя слишком много, ладно?

Он улыбается, дружески целуя меня в щеку.

* * *

Я тщательно запираю за собой дверь на все три замка, для верности накидываю цепочку, и только после этого стаскиваю с себя тонкую ветровку. Неторопливо разуваюсь, машинально вслушиваясь в тишину своей тесной квартирки, пинаю сумку дальше под зеркало и быстро пробегаю по всем комнатам, щелкая выключателем. Никого.

Распахиваю дверцы большого платяного шкафа и поочередно раздвигаю вешалки с одеждой темных тонов.

Странно, что я еще не сошла с ума.

Только убедившись, что нахожусь в квартире в полном одиночестве, я облегченно выдыхаю и бреду в ванную комнату, на ходу стаскивая с себя жилетку, брюки под кожу, белую блузку с короткими рукавами…