Наедине

— Принцесса, — я вздрагиваю, уловив ее острый всхлип, стрелой вонзившийся мне в самое сердце. — Он называет меня Принцессой. Он обещает помочь, но… — она замолкает, и на этот раз чертов гипнотизер не прерывает ее молчания, дожидаясь, пока она сама продолжит говорить. — Он не собирается этого делать. У него недобрые намерения. Он врет. Я знаю, что он мне врет.

* * *

Время отсчитывает уже не минуты. Время отсчитывает целые года. Я тихо жду своего часа; моего терпения хватит надолго. Я ужасно устал, но могу оставаться в тени, даже если понадобится ждать еще год, два, сколько угодно, прежде чем она поймет весь скрытый смысл моих невосполнимых жертв и сдастся в мою власть, наполнит меня прежней живительной силой. Но теперь обстоятельства изменились. Медлить больше нельзя. Еще немного, и для того, чтобы вернуть себе ее внимание, мне придется перерезать половину города, а простое умерщвление, убийство ради самого убийства привлекает только закостенелых маньяков. Я же забирал жизни вынужденно, как художник, отбирая лучшие кисти и краски для своей будущей картины.

— Я лежу на чем-то очень мягком, — снова заговаривает моя Принцесса, ведомая словесными подсказками невидимого доктора, подталкивающего ее к восстановлению цепочки давних событий.

— Вы можете осмотреться вокруг?

— Нет. За стеклом очень темно, я вижу только отдельные вспышки белого света.

— Давайте пройдемся вдоль него, пока видимость не станет четче?

Заминка.

— Я лежу на кровати. Она очень низкая, но матрас такой толстый, что это почти не бросается в глаза. На мне длинное красное платье с треугольным вырезом и продольным разрезом от бедра. Не понимаю…

— Вам незнакома эта вещь?

— Нет. Это не мое платье! — Чертов эскулап, она снова напугана!

— Рядом с вами есть кто-то еще?

— Я вижу только часть комнаты. Не знаю. По-моему, нет…

Ну же, милая, я ведь был тогда с тобой рядом. Осмотрись хорошенько, я всего лишь в двух шагах от тебя.

— О, Боже, я вижу его! — испуганно восклицает она в тот же миг ответом на мои мысли. — Он сидит на стуле и смотрит прямо на меня. Он не двигается, что-то говорит, но…

— Прислушайтесь, попытайтесь понять, что именно ему от вас нужно?

— Я не знаю, не знаю! Он просто кошмарен, — дрожащим голосом выдает Серафима. На моих щеках играют желваки. — Он похож на безобразного клоуна из грубо сколоченных фильмов ужасов. Эта его широкая улыбка от уха до уха, как у измученной жертвы… Ярко-красный рот… Не хочу, не хо…

— Все в порядке, Фима, все хорошо, — торопливо обрывает ее специалист, пресекая очередной приступ восходящей паники. — Вы не должны бояться. Вы по-прежнему находитесь за толстым стеклом, а то, что вы видите, не имеет к вам ни малейшего отношения.

— Я не хочу на него смотреть, — жалобно просит она.

— Подумайте, может, этот человек напоминает вам кого-то из ваших знакомых?

— Я не смотрю на него! Мне страшно. Нет, нет, не хочу…

— Как пожелаете, Серафима, — не настаивает мужчина. — Давайте пройдем темные участки, пока там, за стеклом, вновь не забрезжит свет.

Она заметно расслабляется:

— Да, я что-то вижу.

— Рассказывайте мне, Фим.

— Он поднимает меня с постели, очень аккуратно прижимает к своему телу и ведет куда-то…

— Что вы видите вокруг себя?

— Головы животных, — на редкость отчетливо произносит она.

— Хм… вы имеете в виду, охотничьи трофеи? — блещет эрудицией гипнотизер.

— Кажется, здесь есть и чучела.

— Как думаете, это место может быть охотничьим домиком?

— Не знаю.

Я медленно поднимаю ресницы, тупым взглядом уставившись в серую стену напротив своих глаз. Этот голос в моей голове, кем бы он ни был, поразительным образом выуживает из моей беспамятной Принцессы куда больше, чем я мог ожидать.

— А человек в гриме? Он молчит?

— Нет, он твердит что-то о долгожданном свидании. Говорит, что не мог больше ждать, особенно когда я прервала с ним общение, отправив его контакт в черный список.

Даже по прошествии времени я вновь испытываю нечто похожее на пробуждающуюся ярость, стоит ей лишь напомнить мне об этой нелепости, о черном списке.

— То есть, вы общались с ним раньше?

— Я никогда не видела его в реальной жизни. Мы общались в социальной сети, но потом его настойчивость начала меня раздражать и даже пугать, поэтому я прекратила общение с ним.

Кому ты доверяешь, Миха? Она будет говорить тебе миллионы слов о своей любви, казаться трогательно беззащитной, незримо привязывая тебя к себе все крепче, и однажды придет момент, когда ты сам не заметишь, как глубоко завязнешь в ней, готовый на все, что угодно только ради одной ее улыбки. И вот тогда-то ты станешь моим самым опасным врагом. Ты станешь таким же, как я.

— Где вы теперь, Серафима?