Наёмник

Шесть машин, рыча и набирая скорость, расходились веером. Летел из-под гусениц гравий, клубилась смерчем пыль, раскачивались антенны над широкими приземистыми башнями, похожими на втянувших лапы крабов с выставленной вперед гладкой цилиндрической клешней, угловатые скаты и лобовая броня матово поблескивали, гул моторов сливался с визгом и скрежетом терзаемого металлом камня. Две машины на левом фланге ринулись к двухметровой насыпи, взлетели по откосу, рухнули с края вниз и приземлились в пыли и грохоте, описав в воздухе стремительную параболу. Пара танков справа форсировала рвы: один – траншею на полной скорости, другой медленно сполз в глубокий окоп отвесного профиля, покрутился там, будто уминая плоть и перемалывая кости условному противнику, задрал к небу пушечный ствол и выполз на ровное место. Экипажам центральных машин достались имитация шоссе, перегороженного противотанковыми надолбами, и глухая кирпичная стена изрядной толщины. Поизвивавшись среди бетонных пирамидок, они синхронно развернули башни стволами назад и, сбросив газ, обрушили стену, после чего переползли через груду обломков.

– Лихо! Молодцы! – пробормотал Каргин, взирая на эти маневры как зачарованный.

Кэти дернула его за пояс. Губы девушки сложились в лукавую улыбку.

– Куда смотришь, солдат? Вспомни о вине, бассейне и амуниции, которую мы собирались сбросить… Я хочу, чтоб ты глядел не на танки, а на меня! И называл льасточка!

Он опустился на сиденье, повернулся к ней. «Абрашки», гудевшие на полигоне стаей разъяренных пчел, вдруг смолкли – видимо, готовились к стрельбам из укрытия. Внезапно повисшая тишина казалась напряженной и тревожной, как передышка в битве: секунда – и блестнет огонь, раздастся грохот, мир расколется и рухнет а пламени взрыва и свисте осколков. Будто предчувствуя вселенский катаклизм, Кэти прижала ладошку к груди и зажмурилась; губы ее дрогнули, и Каргин подумал: вот сейчас слетят с них те слова, что он надеется услышать. Что-нибудь серьезное – скажем, о парне, который небогат, зато приятен девичьему сердцу, или о родителях, что жаждут поскорее свести знакомство с этим парнем… На худой конец – про Иннисфри: мол, вдвоем на острове повеселей, чем в одиночестве.

Но она заговорила про другое.

– Керк… Что бы ты сделал, если бы это было твоим?

– Что – это? – спросил Каргин в недоумении.

– Все. Все арсеналы с танками и пушками, и вилла на холме, и весь поселок… Счета в банках и сами банки, все предприятия и акции, и тысячи людей, послушных твоей воле… Сенатское лобби, связи в Пентагоне, в ФБР и ЦРУ, в Госдепартаменте и даже в президентском окружении… Тысячи служащих и работников, специалистов в экономике, химии, металлургии, авиастроении, финансах и не знаю, в чем еще… Собственная служба безопасности, собственный остров, собственная армия…

Физиономия рыжеволосого джентльмена, окруженная венцом из пушек, сабель и мушкетов, явилась мысленному взору Каргина. Он вздохнул, не в силах сдержать разочарования, ибо ждал совсем других речей. Затем поинтересовался:

– Ты не о ХАК ли говоришь? О нашем дорогом работодателе?

Девушка кивнула.

– О ХАК. Что бы ты сделал, став президентом корпорации? Самым большим и главным боссом? Миллиардером с неограниченной властью?

– Не продавал бы оружие Ирану, – насупившись, сказал Каргин. Поглядел на плац, на замершие в боевой позиции танки, на трибуну с военными в пестрых мундирах, и добавил: – Арабам тоже. Ни арабам, ни африканцам, ни латиносам, ни Индии, ни Китаю.

Он собирался добавить еще Пакистан, Чечню, Афганистан, Албанию и дюжину других держав, но тут на полигоне загремели пушечные выстрелы, потом раздался резкий стрекот пулеметов. Кэти зажала уши. Каргин, хоть и был привычен к звукам канонады, поморщился и стукнул ладонью по рулю – поедем, мол, отсюда. «Ягуар» фыркнул – едва слышно за грохотом пальбы – и резво покатил к поселку.

Когда шум сделался тише, Кэти промолвила:

– Ты сказал: не продавать тем, не продавать этим… в общем, не продавать агрессорам, воинственным режимам и всем, кто представляет потенциальную опасность… – Она усмехнулась. – Боюсь, дружок, это очень наивный взгляд на вещи. В колледже меня учили, что потребности рынка стимулируют производство и удовлетворяются всегда, а это значит: не продаст Халлоран, продадут другие. Та же твоя Россия.

– Продадут, – согласился Каргин. – Ну, и где же выход? Учили этому в колледже?

– Учили. Выход в том, чтобы держать ситуацию под контролем и разумно ее регулировать. На то и власть дана. Власть, могущество, сила, богатство…