Наёмник

Но ничего этого генерал сказать не успел. Он посмотрел на капитана Фостера и понял, что тот переживает не из-за возможного наказания, а из-за того, что нарушил приказ командира. И что даже если генерал простит его, то сам себя этот капитан не простит никогда. Если бы у него была возможность всё исправить, всё вернуть, генерал нисколько не сомневался, что капитан никогда не поступил бы так вторично. Поэтому слова застряли у генерала в горле. А через несколько секунд заверещал передатчик на соседнем столе.

— Ответь, - с немалым облегчением приказал генерал. - А то лейтенант ушёл...

Капитан с готовностью плюхнулся в кресло перед столом и защёлкал клавишами передатчика.

— «Таран» вызывает Первого! - ожил тот. - «Таран» вызывает Первого!

— Первый слушает! - откликнулся капитан Фостер.

— С планеты стартовал катер, направляется к гражданскому кораблю на орбите, - слова эти тяжёлыми камнями падали в тишину помещения. - Корабль сейчас находится в автоматическом режиме, на катере от одного до четырёх пассажиров. Жду приказа...

Генерал увидел, как побледнел капитан Фостер, как заиграли его желваки, как лоб его покрылся крупными каплями пота. И прежде, чем генерал успел что-либо сказать, капитан Фостер жёстким голосом произнёс:

— Уничтожить цель!

— Есть! - откликнулся передатчик и наступила гнетущая тишина.

— Это подло, - тихо произнёс генерал.

— Да, господин генерал, - безжизненным голосом ответил капитан Фостер, выбираясь из кресла. - Разрешите идти, господин генерал? - лицо у него сейчас было, словно каменная маска - безжизненное, мёртвое, смирившееся со всем на свете.

Генерал молча кивнул. Ему было неприятно смотреть на капитана после всего этого. И он даже на миг пожалел, что сейчас действительно неподходящее время для полевого суда.

Он сломался, подумал генерал, глядя на закрывающуюся за Фостером дверь. Мальчик сломался. Как же он теперь будет с этим жить?!

И ещё не успев додумать эту мысль, генерал вдруг понял ответ на неё - никак.

Кресло оказалось придвинутым слишком близко к столу, генерал громко выругался, отшвырнул его к стене и кинулся к двери. Но он успел сделать всего один шаг. Делая второй, генерал уже знал, что опоздал - еле слышное, но хорошо знакомое шипение «Кобры», захлёбывающийся хрип и глухой звук падающего тела...

Генерал распахнул дверь.

От главного входа уже спешил часовой, второй часовой прижался спиной к стене и поводил по сторонам стволом «Дракона». Но это было ненужно. Никакого нападения не было.

Тело капитана Эрнандо Фостера лежало в пяти шагах. Луч бластера, пройдя через нёбо, прожёг ему затылок и вскипевшая кровь чёрными пузырями застывала по краям раны.

— Командир?! - тяжело дыша проговорил часовой. - С вами всё в порядке, командир?

— Не уверен, - прошептал генерал, не отводя взгляда от тела.

— Зачем это он... так... - часовой кивнул на капитана Фостера и сглотнул.

— Его убила совесть, - медленно проговорил генерал Роанкам. - Совесть и воинский долг... иногда они не уживаются вместе...

* * *

Жизнь приучила Кирка относиться ко сну, как к неизбежному, но необходимому злу, особенно во время боевых заданий. Сейчас, правда, никакого боевого задания у него не было, если не считать цели, которые Кирк поставил перед собой сам. Но ощущение того, что он находится на боевой операции, преследовало его постоянно. Поэтому уснуть ему удалось с трудом.

Выбрав местечко в нескольких шагах от входа в пещеру, Кирк присел на небольшой уступ и прислонился спиной к сухому и прохладному камню. Рядом с ним тут же оказалась Патриция - присела прямо на песчаный пол, склонила голову Кирку на колено и сладко зевнула.

— Устала, - сообщила она.

— Спи, - коротко посоветовал Кирк, выключая фонарь.

— Как тут уснёшь? - посетовала Патриция. - Жёстко, холодно... одиноко... страшно, - добавила она, помедлив секунду.

Патриция повозилась в темноте, устраиваясь поудобнее, затем с лёгкой ноткой неудовольствия поинтересовалась:

— Ты чего молчишь?

— Сплю, - Кирк по возможности старался быть лаконичным, не переходя, однако, рамки вежливости.

— Спит он... - сердито проворчала Патриция. - Тут, понимаешь, женщине страшно... а он - спит.

— Давай сейчас обойдёмся без эротики, - устало предложил Кирк. - У меня голова совершенно другим забита.

— Дурак, - ответила Патриция. - Размечтался, солдафон... Мне просто неуютно здесь.

— Если вы собираетесь заняться сексуальными играми, - ледяным голосом произнёс Рантон-Нул, - настоятельно рекомендую убраться куда-нибудь вглубь пещеры. Чтобы я был избавлен от подобного отвратительного зрелища, - пояснил он.

— А я бы с удовольствием посмотрела, - с изрядной долей игривости произнесла Ксирс-Тис-Сат.

Кирк вдруг вспомнил, что и кассилиане, и ксионийцы превосходно видят даже в полной темноте. А у ксионийцев ещё вдобавок и слух отменный.

— Млекопитающие! - с невыразимым отвращением не сказал даже, а выплюнул Рантон-Нул.

— Нет, почему же? - вежливо возразила Ксирс-Тис-Сат. - Это иногда бывает интересно наблюдать.