Наемник

– Хорошо. Вернёшь после «дела», – тут же с готовностью кивнул Бестужев. Но желание спорить с ним пропало начисто. Толку-то? Не один я могу быть упрямым, и судя по выражению лица и царящим в душе моего собеседника эмоциям, он уже вошёл в режим железобетонной стены, а с ней даже кувалдой не поспоришь. Ну и ладно. Предложенный вариант приемлем, а это главное. Да и… не придётся извращаться со съёмом денег со счёта.

– У меня для тебя ещё одна новость, – Бестужев протянул мне небольшой белоснежный конверт с короткой, но витиеватой подписью. Я недоумённо приподнял бровь, – Мила сегодня утром передала для тебя.

Приглашение в «Беседы», неофициальное… но за подписью главы рода. Ну, чего-то в таком духе я и ожидал. Не зря старался, значит.

– Пойдёшь?

– Почему бы и нет? Дядя Фёдор – не дед Георгий, с потрохами не сожрёт, хоть косточки да выплюнет, – я слабо улыбнулся. – Ну а кроме того, я же не зря делал столько намёков в присутствии близняшек. Можно сказать, сам упорно напрашивался на эту встречу. А они – девочки неглупые, хотя и резкие как… в общем, резкие, но понятливые, да.

– Ну, если ты уверен… – протянул мой собеседник. – Тогда поторопись. С этими «ночными гостями», свободного времени у нас очень мало.

– Понимаю и затягивать не буду, – кивнул я и пробормотал, крутя в руках конверт. – Одного не пойму, почему Мила не передала приглашение через Ольгу?

– Форма доверия, Кирилл, – пояснил Бестужев. – Громовы демонстрируют, что не таят интерес от союзника своего родовича, и не собираются действовать в пику моей семье.

– Бывшего родовича, – дополнил я, на что Валентин Эдуардович покачал головой.

– В таких вопросах, «бывших» не бывает. Это же не штамп в паспорте, Кирилл, – заметил Бестужев и усмехнулся. – И вообще, не ерунди. Это была всего лишь дань традиции, и поверь специалисту, Мила сделала всё абсолютно правильно. Она, вообще, – девочка умная.

– Ну, раз уж вы так говорите… – протянул я. – Уж кому и верить в подобных вопросах, как не окольничему Посольского приказа?

– Именно так, – покивал Бестужев и, бросив взгляд на огромные напольные часы, охнул. – Чёрт! Кирилл, на выход! Ещё пара минут, и мы опоздаем на обед… а этого допускать никак нельзя, я не хочу ночевать на диване!

– Уважительная причина, – согласно фыркнул я, вылетая из кабинета следом за его медведеподобных хозяином. А поскольку, как и всякий косолапый, Валентин Эдуардович двигался удивительно быстро для своих габаритов, то, в момент, когда мы с хозяином дома усаживались за стол, часы в трапезной успели ударить всего лишь один раз из трёх. Успели.

Я не стал терять время и сразу после обеда, подхватив близняшек под руки, шагнул на территорию поместья Громовых, прямиком в свою бывшую комнату. И вовсе не потому, что так уж опасался возможной слежки неизвестных или не хотел светиться на фиксаторах службы Гдовицкого, хотя последнее действительно лучше не допускать. Но первым и основным доводом в пользу нашего появления именно здесь, послужил тот факт, что это было единственное место в усадьбе, которое я помнил достаточно хорошо, чтобы открыть «окно». Точнее, одно из двух. Но появляться в медбоксе, было бы… опрометчиво. Там фиксаторы работают постоянно. Весело, конечно, за восемь лет жизни в этом имении, у Кирилла, оказывается, нашлось лишь два места, где он мог чувствовать себя в относительной безопасности и хоть и с натяжкой, но мог назвать своим жильём. Не домом, а лишь жильём. И всё из-за тётки с дедом! Ладно, к дьяволу… Хорошо уже, что такое место в усадьбе вообще нашлось, в противном случае, пришлось бы дождаться, пока сёстры доберутся домой и открывать «окно» уже к ним. А это – потеря времени.

– Так, девушки. Сейчас отправляетесь прямиком к отцу и просите у него аудиенцию для меня. По дороге никому ни слова о моём присутствии. Особенно, Гдовицкому. Молча пришли к отцу, попросили и дождались пока я открою «окно». Всё ясно? – В ответ, близняшки кивнули и выскользнули за дверь. А мне осталось только ждать.

Пока ученицы добирались до отца, я занимался тем, что осматривал свою бывшую комнату. И это было… скучно. Ну а что? Те же обои, та же мебель и прожжённый ковёр на полу. Отличий от того, как эта комната выглядела раньше – минимум. Пыль да пустые полки. В остальном же – всё, как и было. Ностальгия? Тьфу! О какой ностальгии может идти речь в ЭТОМ доме?! Честно говоря, я прекрасно понимаю дядю Фёдора, кардинально сменившего обстановку и даже планировку основного корпуса усадьбы после ухода старого паука. Тоже, наверное, хреново себя чувствовал в старых интерьерах.

Пока я предавался размышлениям, близняшки, за передвижением которых я следил через небольшое «окно», прикрытые моим же отводом глаз и конечно совершенно ими незамеченным, добрались до кабинета отца.

– То есть, он уже здесь? – удивился дядя Фёдор, выслушав дочерей и, получив положительный ответ, махнул рукой. – Пусть заходит.