Наёмник (СИ)

«Так, что там дальше по списку?» — подумал я, пряча меч в инвентарь. Настраиваюсь на образ мысли слизеринца и вынимаю из Шляпы Медальон. Да, вот он, крестраж Салазара Слизерина – за душой Лорда и блоками анализа и нейтрализации ядов. Проблема в том, что запитан артефакт от души мага, изъяв её я превращу могущественный артефакт в безделушку с историей. Недопустимо, это сделает Лорда уязвимее, а значит мне нужна сильная душа на замену… Да, единорог подойдёт. Шагая через бездну в Светлолесье и припадаю на колено. Чувствую, как вытягиваются уши, на глазах сереет кожа, зрачки зажигаются злым алым светом, рот наполняется клыками, чернеет мясо под вытянувшимися когтями.

Вдох. Выдох. Чутко улавливает звуки нечеловеческий слух. Дрожат крылья носа, рассказывая мне, кто есть рядом. Дисциплины информируют обо всём живом, что есть вокруг. Магия Крови указывает направление на нужное животное. Телепатия рапортует, что разумных поблизости нет. Высший вампир, один из самых совершенных охотников мироздания, глухо рычит и взрывается чёрным дымом – сегодня он охотится для удовольствия. Зловещее облако быстро летит по лесу – ему нет нужды маневрировать, что туману какие-то деревья? Поляна. Дичь. Бросок. Чёрный, как сама ночь туман на лету преобразуется в тело хищника. Удар. Укус. Кровь, в которой растворена мана Жизни, заполняет рот. Вкусно… Проклятие? Ха! Вампиры созданы пить кровь, нас нельзя проклясть через еду! Единорог понимает это, но не может не попытаться – надежда, как известно, умирает последней. Минута – и довольный зверь стоит на поляне.

«Теперь заменить душу Слизерина на душу единорога… Сделано. И съесть Великого Тёмного – предположительно — мага», — скользит по кромке сознания мысль. Осколок души сопротивляется, но куда крестражу до демона Хаоса? Поглощение сил и знаний пройдёт где-то за пару месяцев. На полнейшем автомате уклоняюсь от стрелы. Кентавр. Почему бы и нет? Магией Крови парализую коняшку и притягиваю к себе телекинезом. Хм. В духовном плане ничего особенного, обычное магическое существо, не лучше и не хуже, чем большинство волшебников. Магические таланты ничтожны и неразвиты. Следов от способностей оракула в ауре нет. Так что же ты заливал мне про звёзды, Бейн? Не в твоих силах узнать что-то от них. Кровь этих лошадей не кажется мне притягательной, а посему я возьму от него только душу. Секунда и вырванная душа занимает один из кристаллов цитрина. Потом съем, как говорится, хе-хе. Секунда – и на поляне остаются лишь иссущенный единорог и мёртвый кентавр.

***

— Мистер Дамблдор, как вы объясните…

— Директор, что произошло в Хогвартсе?

— Директор Дамблдор, что за явление жители Хогсмида могли…

— Господин Председатель Визенгамота, что вы можете сказать по поводу смерти…

— Мистер Дамблдор, действительно ли Гарри Поттер мёртв?!

— Директор…

Вспышки фотоаппаратов ослепляли старого черодея, а обилие вопрошающих создавало непередаваемый гвалт, который, отражаясь от высоких стен Главного Зала, устремлялся куда-то к невидимому потолку, чтобы вернуться вниз, окончательно обрекая на провал любую попытку разобрать что-либо.

— Силенцио Максима! – двинул палочкой новый член Попечительского Совета, Джон Томас Смит. – Господа, Совет Попечителей и директор Хогвартса постараются ответить на все Ваши вопросы, пожалуйста, задавайте их по очереди. Вы первая, мисс де Руж, — указал Тёмный Лорд на симпатичную девушку во втором ряду. Имя? Леггилименция даёт неоценимые преимущества. – Ах, да! Фините Максима.

— Елена де Руж, Магический Вестник, Франция. Скажите, мистер Дамблдор, как вы можете прокомментировать явление, которое вчера вечером могли наблюдать жители деревни Хогсмид? — несмотря на снятие чар, говорила девушка в полной тишине, даже ученики за своими столами не переговаривались между собой. Присутствие мага, способного одним заклинанием накрыть такое количество целей, заставило замолчать даже самых недалёких.

— Ну что же, мисс де Руж, — с ласковой улыбкой доброго дедушки сказал старый паук. – Скажите, слышали ли вы легенду о Тайной Комнате Слизерина, в которой со времён создания замка обитал Ужас Хогвартса?

— Да, мистер Дамблдор.