Наёмники Гора (ЛП)

— Мы берём эту комнату, — сообщил я ему, и бросил медный тарск вниз прямо в его ладонь.

Ачиатэс развернулся и направился вниз, а я, с лампой, вернулся в комнату.

Они, наконец-то, открыли ставни. В летающей по комнате пыли, тонкий луч падающего через оконце света, казался узким светящимся шестом. Хм, всё выглядело не так плохо. За ненадобностью я задул лампу.

— Надеюсь, Ты не стал платить медный тарск за это убожество? — полюбопытствовала Боадиссия.

— Ар переполнен беженцами, — напомнил я. — Многим из них не досталось и этого.

— Это — ужасное место, — проворчала она.

— Оно меблировано, — усмехнулся я, осмотревшись.

Из мебели имелись сундук у одной из стен, куча соломы в углу. Если распределить её между всеми, можно будет поспать не на голом полу. Ещё присутствовали несколько сложенных одеял, ведро с водой, и утонувшим в нём ковшиком. Сомневаюсь, что воду поменяли недавно. Ещё имелся ночной горшок и ведёрко для мусора, которые следовало вываливать в бак на первом этаже. Долгое путешествие. Не трудно догадаться, что подобные вёдра иногда вываливались на улицу прямо из окон, обычно с предупредительным криком пешеходам внизу.

Через одну из стен шла длинная трещина. Пол отзывался противным скрипом на каждый шаг, полагаю, просто из-за отвратительного состояния и древности досок. Инсулы редко поддерживаются в хорошем состоянии. Главные критерии при их постройке — дешевизна и простота. Их структура — прежде всего дерево и кирпич. Существует даже государственное постановление, на предмет высоты, выше которой они не могут быть построены. Хотя мы и прошли много этажей, но скорее всего мы были не более чем в семидесяти — восьмидесяти гореанских футах над уровнем улицы. Построенные без применения стальной арматуры и железных балок, подобных тем, что используются при возведении башен, даже несмотря на пониженную гореанскую гравитацию, эти здания становятся просто опасными, достигнув определённой высоты. Они имеют тенденцию быть уязвимыми для структурных напряжений, и со временем, из-за подвижек грунта теряют свою прочность. Бывают, что стены разваливаются, а иногда рушится весь дом целиком.

Я поставил лампу на сундук, а свой мешок прислонил к стене.

— Ужасное место, — буркнула Боадиссия.

Она стояла на коленях около стены, держа ноги вместе, как это принято у свободных женщин. Она больше не пыталась садиться со скрещенными ногами, подражая положению воина алара. Я думаю, что до некоторой степени она поняла, хотя, возможно, ещё не до конца, что была женщиной. Хурта, скрестив ноги, сидел у другой стены, и задумчиво рассматривал свой топор.

Надо признать, что комната действительно была довольно пыльной и мрачной. И душной, к тому же. А ещё маленькой. Ну, по крайней мере, меблированной. В одной из стен имелось даже рабское кольцо, под которым кучкой была свалена цепь, на которой лежал открытый железный ошейник женского размера с кольцами для замка. Это позволяет ему быть закрепленным на различных видах цепей, например, быть включенным в сирик, запертым вокруг рабских наручников, и так далее. Не забыли положить и сами наручники, того размера, который как раз годится, чтобы отлично удерживать беспомощные маленькие прекрасные запястья женщины. Набор ключей от всего этого железа висел на крюке у двери, вне досягаемости от кольца. На стене, рядом с ключами, как это принято в гореанском жилище, висела рабская плеть.

Сняв плеть с крюка, я встряхнул её ремнями. Их было пять, гибких и широких. Фэйка стояла на коленях передо мной, и с ужасом наблюдала за моими приготовлениями.

— Этим утром Ты допустила ошибку, — напомнил я ей. — И это была довольно серьезная ошибка. Вы собиралась пить из верхней чаши фонтана, предназначенной для свободных людей.

— Пожалуйста, не наказывайте меня, Господин, — взмолилась она. — Я не хочу быть выпоротой! Простите меня в этот раз! Только в этот раз!

Я спокойно смотрел на неё.

— Я не сделаю этого снова! — заплакала она.

— Уверен, что Ты этого больше не сделаешь, — кивнул я. — Снимай одежду.

23. День Великодушия и Петиций

— Хурта! — крикнул я. — Нет!

Но было уже слишком поздно. Мужчина, получив по затылку обратной стороной топорища, тяжело повалился на мостовую, даже не успев ничего осознать перед тем как потерять сознание. Он был одним из последних в людской очереди, стоявшим на самом дальнем конце бархатной веревки, ведущей к Центральной Башне. Борьба за ленты, кстати, шла нешуточная.

— Вот свободная ленточка, — радостно сообщил мне Хурта, держа свой трофей в огромном кулаке. — Завяжи ей вокруг себя и верёвки.

— Тот горожанин, возможно, ждал своей очереди с вечера, — укоризненно заметил я.

— Возможно, — пожал плечами Хурта, суя мне в руки ленту.