Наёмники Гора (ЛП)

Теперь, всё та же женщина спустилась из фургона, неся небольшой свёрток. Она подошла к костру, и Генсэрикс, взмахом руки указал ей, куда следует положить свёрток — на землю перед ним, между собой и огнем. Она так и сделала. Вождь присел около него, и аккуратно, своими большими руками, приподнял края одеяла. Крошечный ребенок, проживший на этом свете считанные минуты, часто и неглубоко дышал и покашливал, всё ещё ошеломлённый и обеспокоенный остротой, ужасной новизной самостоятельного вдыхания воздуха. Он, потерянный в хаосе новых ощущений, не способный ни повернуть головы, ни сфокусировать глаз, ещё не понимал, что никогда ему больше не вернуться в надёжное убежище утробы его матери. Окровавленный узелок перерезанной пуповины яркой точкой выделялся на его животе. Он беспорядочно дёргал своим крошечными ножками и ручками. Кровь и околоплодная жидкость, были стёрты с его маленького, горячего, красноватого, но уже крепкого тельца, чтобы потом натереть его жиром. Насколько же крошечной была его голова и пальцы. Как потрясающе и удивительно было видеть, что такое чудо было живым. Генсэрикс смотрел на него какое-то время, и затем перевернул тельце, и исследовал со спины. Потом снова положив младенца в прежнее положение, мужчина встал, и посмотрел вниз на лежавшего перед ним ребёнка с высоты своего роста.

А воины, сидевшие вокруг костра, женщина, принесшая новорожденного, и две другие женщины, только что пришедшие из фургона, напряжённо смотрели на него. Наконец, Генсэрикс наклонился и поднял ребенка. Женщины радостно вскрикнули, а мужчины одобрительно заворчали. Генсэрикс, со счастливым выражением на лице, держал ребенка, который почти потерялся в его больших руках, а затем поднял его высоко над головой.

— Хо! — радостно закричали воины, вскакивая на ноги.

— Это — сын! — крикнула одна из женщин.

— Да, — сказал Генсэрикс. — Это — сын!

— Хо! — скандировали воины. — Хо!

— Что происходит? — полюбопытствовала Фэйка из-за моей спины.

— Ребенок осмотрен, — пояснил я. — Его сочли здоровым, и разрешили жить. Отныне, он — алар. А подняв ребенка, он признал его своим собственным.

Генсэрикс вручил ребенка одному из воинов, а затем вытянул свой нож.

— Что он собирается делать? — испугалась Фэйка.

— А ну, тихо, — шикнул я на ней.

Генсэрикс сделал два аккуратных надреза на лице младенца, наискось перечеркнувших обе его щёчки. Ребёнок зашёлся в крике. Кровь побежала с его лица на шею и крошечные плечи.

— Теперь отдайте его матери, — приказал Генсэрикс

Женщина, которая принесла ребенку к костру, подхватила и сложила одеяло, потом забрала визжащего младенца у воина, и отправилась обратно в фургон.

— Они — народ воинов, — объяснил я Фэйке, — а ребенок — алар. Он должно учиться переносить раны прежде, чем получит первую порцию материнского молока.

Фэйка сжалась, напуганная тем, что оказалась среди таких мужчин.

На лице Генсэрикса, как и на лицах тех мужчин, что находились вокруг нас, были заметны тонкие белые шрамы — отметины от ножа, по которым можно было сказать, что в свою время каждый из них прошёл ту же самую церемонию. По таким шрамами можно легко отличить алара.

— Я рад Вашему счастью, — сказал я Генсэриксу, вернувшемуся на своё место у костра.

Генсэрикс коротко кивнул мне и, улыбнувшись, вскинул руки в экспансивном жесте.

— В честь такого счастья, мы даже согласны убить Тебя быстро за то, что Ты прибыл в наш лагерь незваным, — заявил мужчина, длинные тёмные волосы которого были зачёсаны назад и подвязаны расшитой бисером полоской из кожи талмита.

— Постойте-ка, — встревожено, заметил я. — В лагере извозчиков, тех кто обслуживает продовольственные обозы армии Коса, мне сообщили, что здесь я могу найти работу для себя.

Пара мужчин с довольным видом хлопнули друг друга по плечам.

— Я так понял, что это не совсем верно, — предположил я.

— Так может, убьём его поскорее? — поинтересовался другой мужчина.

— Уверен, люди часто приходят к Вашим фургонам, — сказал я.

— Не обращай внимания на Партанкса и Сората, — усмехнулся высокий, широкоплечий парень, сидевший со скрещенными ногами подле меня.

Также как и Генсэрикс он щеголял длинными заплетенными волосами и жёлтыми усами. Глаза его были такого же голубого цвета как и у Генсэрикса. Впрочем, среди аларов много светлолицых и голубоглазых блондинов.

— Они шутят. Это наши лагерные остряки, — пояснил он улыбаясь. — Как Ты правильно заметил, многие приходят к нашим фургонам — осведомители, работорговцы и просто торговцы, кузнецы, ремесленники крестьяне. Они приходят сюда торговать и менять свои товары на наши кожи и безделушки. Если это было не так, то где бы мы взяли столько полезных вещей, которые Ты здесь можешь увидеть? И как бы мы узнавали последние новости о том, что делается в мире? Не позволяй мы другим людям приходить в наши таборы, мы бы слишком оторвались от мира, а следовательно, были бы неспособны вести свои дела достаточно рассудительно. Согласен?