Наёмники Гора (ЛП)

Четыре-три-семь был тем номером, что написан на левой груди девушки. Учитывая, что она 437-я в списке, а здесь на цепи около стены если и было собрано больше полутора сотен, то ненамного, имело смысл предположить, что было, вероятно, ещё одно или даже больше мест сбора в других районах, возможно ближе к Сэмниуму — Залу Совета. С другой стороны, могло быть и так, что просто не всех женщин изловили. Цифры на их грудях совершенно точно были заранее присвоенными им номерами, а не просто указателем очерёдности пленения. Об этом можно было судить хотя бы по тому, что офицер уже имел её число в своём списке, и наверняка вместе с её именем. Таким образом, женщины, добавляемые к цепи в качестве пленниц, в этой группе, или любых других, могли иметь совершенно разные номера. Я обратил внимание, например, на то, что сказал чиновник, мать девушки, пленница под номером 261, была где-то на этой самой цепи, что было бы маловероятно, если женщин добавляли в строгой последовательности но очерёдности захвата. Впрочем, при желании, конечно, расставить их в порядке возрастания порядковых номеров можно было и позже, когда у похитителей появится свободное время. А в настоящее время важнее было следуя списка не упустить внесённых в него женщин.

— Ты можешь опустить голову, — сказал офицер, оторвавшись от своих бумаг и посмотрев на девушку, но как только она с облегчённым вздохом это сделала, вдруг резко спросил: — Кто Ты?

— Леди Евфросинья их Торкадино, — ответила она, но под его суровым взглядом, осеклась и быстро исправилась. — Четыре-три-семь.

— Что-то ещё? — уточнил он.

— Нет, — замотала девушка головой. — Нет!

Солдат подхватил её за волосы и, резким рывком вздёрнув на ноги, толкнул к цепи. Не прошло и нескольких инов, как девушка уже стояла на коленях среди прочих своих сестёр по несчастью, а её горло плотно обнимала цепь, замкнутая на замок.

— Вы думаете найти всех женщин согласно своим спискам? — поинтересовался я у офицера.

— По крайней мере, большинство из них, — ответил он. — Хотя, конечно, некоторые могут ускользнуть от нас, но думаю, лишь на какое-то время.

— Многие попадутся на воротах, — добавил Минкон. — Они же не будут знать, что попали в списки. Их прямо там разденут, свяжут, поставят им номер и доставят к месту сбора.

— Послезавтра, кстати, всем гражданским лицам, не имеющим на то права запретят находиться в пределах стен, — сообщил офицер. — Наказание для пойманных мужчин будет быстрая и благородная казнь, попавшейся женщине грозит быть скормленной слинам, или, если она окажется достаточно миловидной и достаточно страстной, чтобы понравиться, возможно, неволя.

— Так что мало смысла в попытке скрыться в городе, — усмехнулся Минкон. — В конце концов, все дома будут обысканы. К тому же, когда они, рано или поздно проголодаются, им придётся выползти на улицу, чтобы поискать еду, хотя бы ночью. А дальше, дело за слинами.

— Понятно, — кивнул я.

— Принимая во внимание ситуацию в Торкадино, — заметил чиновник, — очень маловероятно, что кому-то из женщин, попавших в наш список, удастся скрыться. Ведь стены, ворота, да и весь город под нашим контролем.

Я кивнул. Действительно у женщин из его списка, при тех условиях, что в настоящее время сложились в Торкадино, было мало шансов на спасение. Безусловно, многие из них ещё не были рабынями. Практически, у гореанской рабыни, должным образом идентифицированной, заклейменной и заключённой в ошейник с именем её хозяина, нет никаких шансов на побег. Даже если она сбежит от одного владельца, что крайне маловероятно, то она, скорее всего, просто угодит в цепи другого, который может оказаться гораздо хуже. К тому же, новый владелец будет знать, что она — беглая рабыня и, скорее всего, будет относиться к ней с большой жестокостью и держать с соблюдением самых строгих мер безопасности. Он наверняка позаботится, чтобы у него остались её вещи, дабы можно было поставить слина на след беглянки. Не надо забывать, что наказание за второй побег может оказаться куда серьезней, вплоть до скармливания слинам или подрезания подколенных сухожилий, после чего женщину ждёт участь рабыни-нищенки.

— И что станется с этими женщинами? — полюбопытствовал я у офицера.

— Большинство из них будет продано оптом нашим подрядчикам, — пояснил он.

— Как и большая часть других трофеев? — уточнил я.

— Да, — сказал он. — Основные контракты на большую часть предполагаемой добычи были заключены ещё несколько недель назад.

— Разумеется, — сказал я.

Я обратил внимание на одного из солдат. Он прохаживался среди женщин вдоль линий цепи. То одной, то другой он подносил свою плеть к губам, и пленницы покорно целовали её.

— Но некоторые из этих женщин весьма соблазнительны, — заметил я. — А номер 437, например, даже чрезвычайно привлекательна.

— Её мать, 261, также довольно хороша собой, — усмехнулся он. — Бесспорно, часть из этих женщин, самые лучшие, как более дорогая добыча, не достанутся подрядчикам. Их сохранят, чтобы распределить среди солдат, чуть менее красивые пойдут рядовым, а те, что посмазливее офицерам.