Наемники Судьбы.Пенталогия

– В смысле зачаровать его пытались, опоили какимто зельем. Для демона это не опасно, на них такие вещи не действуют вовсе, или действуют, но слабо. Проспится к завтрашнему утру.

– И какой гад это сделал?! – Меридит принялась оглядываться с таким видом, будто надеялась этого «гада» найти, схватить и разорвать.

– Тот, кто его вызвал. Сильный, опытный маг, подозреваю, из числа лордов – кому еще он мог понадобиться?

– Братцу Улафу, – напомнил Рагнар, не подумав.

– Кишка тонка у братца Улафа для такого дела, – ответил колдун грубовато. – Не его масштаб. Великого мага шелковыми покрывалами не купишь.

– Не стоит гадать, проснется – сам расскажет, – предложил Аолен.

И тут Хельги пробудился. Ненадолго. Ровно настолько, чтобы сбивчиво сообщить, где именно побывал, и вполне членораздельно обругать себя «безмозглым идиотом, который за двадцать с лишним лет жизни не уяснил, что нельзя тянуть в рот всякую дрянь без разбору». А потом снова заснул, привалившись к сосновому стволу. Тогда колдун достал из кармана иглу, проткнул палец. И собственной кровью начертил на бледной щеке демона некий знак, похожий на зловещую руну «каун», ^[24]но с дополнительной поперечной чертой.

– Охранный символ, – пояснил он свои действия, – чтобы его назад не уволокли и вообще не вызывали больше до поры до времени.

– До какого времени? – очень заинтересовалась диса.

– Пока знак не сотрется.

– Слуушай! – Девица от волнения даже подскочила. – Давай ему, пока спит, татуировку сделаем! Чтоб уж навсегда!

– Но тогда я тоже не смогу его вызывать, – возразил Балдур, – а вдруг понадобится? Мало ли какие обстоятельства могут возникнуть…

Так и остался грозный и могучий демон без татуировки. Он спал, время шло впустую, мир приближался к гибели, и ждать следующего утра не было никакой возможности.

– Идитека вы дальше, – решил колдун, – а мы с ним останемся. Проснется – догоним через астрал.

– Отлично! – просияла сильфида, радуясь, что не придется томиться долгим ожиданием.

А Меридит хотела завопить, что Хельги ее брат по оружию, поэтому именно она должна с ним остаться, и она его не бросит, и вообще… Не позволило знаменитое дисье благоразумие. Как бы ни любила она брата, как бы ни хотела лично о нем заботиться, факт оставался фактом: в сложившейся ситуации от опытного колдуна пользы больше, чем от воина, пусть и не менее опытного. И потом, это ведь ее и никого другого Хельги умел безошибочно отыскать в астрале.

– Ладно, – разрешила она недовольно. – Оставайтесь. Только ты смотри, того… – Что именно Балдур должен «смотреть», она и сама не знала, поэтому брякнула первую пришедшую в голову глупость: – Ты его не обижай!

– Щас! – Тот даже руками всплеснул от возмущения. – Непременно примусь издеваться над бедным беззащитным созданием! Буду бить и калечить! Вот только дождусь, когда вы наконец уйдете – и сразу за дело!

– Извини, – нервно хихикнула Меридит. – Я не то имела в виду.

– Идите уже, – махнул рукой колдун.

Но тут, неожиданно для всех, взбунтовался Орвуд. Демонстративно плюхнулся в только что наметенный сугроб и воинственно заявил:

– Я тоже остаюсь!

– Это еще зачем? – не поняли его порыва спутники.

– Затем. Устал я, не желаю понапрасну ноги бить. Отдохну до завтра.

– Вот бурдюк ленивый! – рассердилась Энка, стала, руки в боки, приготовилась к долгим пререканиям.

Но Меридит настойчиво потянула ее за рукав:

– Идем! Хочет – пусть остается, тебе какая разница?

– И что это ты сегодня такая покладистая? – Девица смерила боевую подругу подозрительным взглядом.

– Отвяжись! – буркнула та в ответ и зашагала прочь.

Просто она поняла. Ни при чем были ноги, усталость или лень: Орвуда остановил страх, тревога за брата по оружию – новое, незнакомое прежде чувство, с которым гном еще не умел справляться. Ведь прежде у него не было родственников, любимых по настоящему, и он не знал, каково это – бояться потерять близкое существо. Ему еще предстояло научиться с этим жить…

И они остались втроем, под сосной, в холодном лесу, медленно заносимом снегом. Балдур подремывал у костра, Хельги спал одурманенным сном, и только гном не находил себе покоя, суетился рядом. Он то махал рукой перед носом младшего брата, то хлопал его по щекам, в надежде вернуть к действительности из мира грез, то ему начинало казаться, будто бы тот дышит слишком тихо, и он лез холодными, плохо гнущимися и почти утратившими чувствительность пальцами проверять, есть ли пульс, бьется ли сердце. А потом тормошил, приставал к Балдуру:

– Ты уверен, что он у нас не помрет? Нет, скажи, ты абсолютноуверен?

– Уверен, – терпеливо отвечал колдун. – Убежден. Абсолютно. Непоколебимо. Гарантирую. Клянусь честью… Да прекрати ты наконец себя изводить! Это простые волеподавляющие чары, для бессмертного они не опаснее укуса комара.

– А для смертного, значит, опасны?! – цеплялся к словам въедливый гном. – Ты учти, Хельги у нас демон неполноценный, не смотри, что кажется грозным и могучим.

– Неважно, – втолковывал Балдур, – главное – суть, а не детали. Все будет хорошо.