Наемница из клана Прайд (СИ)

Все мужчины семьи Иара, кроме старших архидемонов, пришли на празднование в строгих черных костюмах, а женщины в идентичных платьях небесного цвета, скрывающих и руки до запястий, и ноги до самых щиколоток, и шеи до подбородка… видимо, так принято и всех это устраивает.

Среди архидемонов я заметила детей. Не думала, что здесь будут дети… меня об этом никто не предупредил (ничего бы не изменилось, но я бы предпочла заранее быть в курсе всех нюансов, даже незначительных). Получается, что, помимо архидемонов, тысячелетних и безумных существ, поддерживающих возрождение Большой Луны, рунический взрыв унесет жизни многих невинных существ (ну или не совсем невинных, но явно смерти не заслуживающих). Это и слуги дворца — их здесь не меньше трех сотен, а в самом дворце, наверное, и вовсе под тысячу. Это и супруги тысячелетних, которые не имеют никакого отношения к власти или к будущему империи. Это и некоторые члены семьи Иара, которые подчиняются Кларэлю из страха или ради выживания. Это и дети архидемонов… Трое мальчишек-близнецов лет семи-восьми сидели за столом рядом с матерью (одной из средних дочерей Кларэля) и о чем-то шептались, посмеиваясь. По-детски непринужденные, веселые, совсем на безжалостных чудовищ непохожие… даже милые отчасти. Еще одну девочку с золотистыми кудряшками лет пяти я заприметила в самом конце стола рядом с Эйрионом, и на Эйриона же она была очень похожа, наверное его сестра, значит, одна из младших дочерей Тимуэля. Оба они смуглые, оба с черными глазами, оба высокие. Она капризничала и, судя по всему, хотела отсюда уйти (понимаю ее!). А еще рядом с женой Кларэля расположились два непослушных архидемона-подростка — девочка лет пятнадцати и мальчик чуть постарше ее. Они толкали друг друга и то и дело норовили подраться. Эдакие озорники, но опять же не чудовища.

— Здесь много невинных детей. — Повернувшись к саарга, я неодобрительно поджала губы, не понимая, по какому принципу оппозиция выбрала, кого из детей архидемонов спасти, а кого уничтожить. — Почему вы спасаете Саймона, но не спасаете всех остальных? Маленькие дети не выбирают сторону, они слепо следуют за теми, кто о них заботится.

Инари скользнул безразличным взглядом по архидемонам, пожал плечами и честно ответил естественно на гритъярском:

— Все эти дети — бомбы замедленного действия. Сейчас не представляют угрозы, но пройдут годы и, поверь, все изменится. Такая же ситуация была и с Кларэлем. Мне бы не хотелось каждые два-три столетия устраивать перевороты в империи, а тебе?

 — Но они же дети. Разве нельзя их правильно воспитать?

Пожиратель пристально посмотрел на меня.

— Ты видишь их души? — осведомился он. — А я вот вижу! И в них света нет. Один мрак. А все, в ком нет света, сегодня умрут. Без вариантов и исключений. Еще вопросы?

Угу, есть один.

— А в моей душе вы видите свет? — даже интересно.

Дитя Тьмы в принципе света должно быть лишено от рождения, но мало ли…

Пожиратель уже открыл рот, собираясь ответить, но внезапно его планы изменились, и, к моему ужасу, изменились они кардинально. Инари без предупреждений подался ко мне навстречу, а его тонкие, твердые губы стремительно приблизились к моим, впиваясь в них жестким поцелуем. Я успела бы отклониться, успела бы оттолкнуть его, если бы захотела… он не первый мужчина, жаждущий со мной близости. Но я не стала делать ни того, ни другого, позволяя грубым губам пожирателя смять мои в болезненном подобии поцелуя, больше похожим на желание меня заклеймить. Дежавю! Подобный поцелуй уже имел место быть в прошлом, правда, тогда на мне была другая личина — ныне покойной Эльзы. Саарга — существо далеко не мягкое… обычный поцелуй с ним и тот болезнен… не нежное и уж точно не пушистое. Но хитрое, проницательное и до чертиков мудрое, у любого его поступка есть объяснение. И этому поцелую тоже должно быть объяснение.

В горле запершило от отвращения.

Я уже давно перестала испытывать к Инари неприязнь (даже и не помню, когда именно он начал вызывать у меня странное чувство, граничащее с симпатией), но близость с ним — это табу, как и близость с любым другим мужчиной… кроме Ройза, поэтому я представила, что целуюсь с охотником, и отталкивать своего пожирающего души «любовника», разумеется, не стала, но все внутри меня покрылось холодной коркой льда. Губы саарга были горячими, но при этом мое тело охватил жуткий холод. И даже когда Инари отпрянул, холод не ушел. О-о-о… и снова здравствуйте! Этот холод мне знаком, после него обычно наступает ментальная нагрузка. Не слишком сильная, но крайне изнуряющая.