Наёмница: любовь и две личины Элоизы (СИ)

- Эй-эй! Потише! – прервал он меня и начал оглядываться вокруг. – Я разве тебе не сказал? Сейчас я просто Лео – твой друг!

Я покраснела. Он предупреждал об этом, а я просто забыла! Вот это с меня шпион! Совсем уже расслабилась! Или, наоборот, перенапряглась! С таким давлением, которое он на меня создал, я начинаю терять все свои мозги!

- Ешь… Лео! – исправилась я и замолчала.

- Другими словами «заткнись»? – засмеялся принц, а я начала краснеть от того, как метко он прочитал мои мысли.

И Леонард начал есть.

Я никогда не думала, что поглощать пищу можно так красиво и элегантно. Принц не казался манерным или притворно церемониальным. Ел быстро, но так изящно, как могут, наверное, только настоящие принцы. Я засмотрелась, а когда он невзначай поймал мой восторженный взгляд, то не выдержал и рассмеялся – искренне, просто, как обычный хороший человек.

- Эл! Не смотри на меня так! Просто присоединяйся! Думаю, ты найдешь способ немного поесть и при этом не открывать лица!

Мне стало стыдно, и я уже собралась снова отказаться, но пустой живот уже начал распевать голодные трели, которые донеслись до чутких ушей наследника и заставили его отчеканить:

- Ешь! Это приказ!

Я дернулась, ощутив тепло, разлившееся от долговой печати. Оно предупреждало: не послушаюсь, и меня ждет боль!

Подавив гнев, я взяла вилку, наколола ею кусочек мяса и, прикрывшись ладонью, снизу приподняла маску, чтобы отправить мясо в рот.

- Хороший мальчик! – ухмыльнулся принц, а я почувствовала себя домашним питомцем. Невольно скрипнула зубами. А ведь так и есть: живу на поводке долговой печати, которая в любой момент из ошейника может превратиться в жестокую удавку.

Поев и немного утолив голод, я вернула маску на место и отложила вилку в сторону.

- Для чего мы здесь? – позволила я себе дерзкий вопрос, на который принц ответил ленивым «скоро узнаешь», и я решила больше ничего не спрашивать.

Вдруг на улице недалеко от таверны послышалась какая-то возня. Я увидела четверых оборванных мальчишек, устроивших потасовку из-за куска хлеба. Трое набросились на одного, пытаясь отнять у того еду, и мое сердце дернулось в ужасе, а тело невольно сократило мышцы в нескольких местах. Если бы я была свободна, то тут же бросилась бы к ним.

Во-первых, они незаконно выскочили на «достойную» улицу столицы, где таким, как они, совершенно не положено быть. Их могут поймать и бросить в темницу несмотря на то, что они просто дети.

Во-вторых, втроем на одного – это слишком низко.

В-третьих, они просто голодны. Их банально нужно накормить и поучить уму разуму!

Но я… несвободна! Я на привязи у сытого принца, которому всего этого не понять!

Когда я посмотрела на Леонарда, он уже не ел, а внимательно за мной наблюдал. Казалось, он просто выворачивает мою душу наизнанку и видит в ней каждую мысль.

Эй, всевидящий: прочитай: ОТПУСТИ МЕНЯ УЖЕ!!!!!

- Можно мне отойти в уборную? – тихо проговорила я, не особо надеясь на согласие.

Леонард лениво прикрыл веки и неожиданно произнес:

- Валяй! У тебя десять минут. Справишься?

- Постараюсь! – ответила я, вставая и усиленно стараясь спрятать накатившее волнение.

Я исчезла за поворотом так быстро, насколько вообще могла. Пришлось для вида действительно заскочить в уборную, ведь потом, если он уточнит, была ли я там, я не смогу солгать.

Это заняло у меня несколько мгновений, и я сразу же выскочила на улицу.

Плохо то, что принц может увидеть мое появление среди толпы. А толпа эта уже собралась немаленькая. Кто-то пытался мальчишек разнять, кто-то грозился позвать гвардейцев.

Я пошла на риск, протискиваясь между людьми, но, как только выскользнула на свободное пространство, тут же поспешила ребят разнять.

- Замерли, братва! – грозно бросила я им жаргонное повелительное словечко, и хулиганы сразу же просекли, что имеют дело «со своим». Побледнели, вытянулись и начали испуганно озираться. Я подошла к мальчику, лежащему в пыли дороги и все еще судорожно сжимающему хлеб. Он был весь чумазый, покрытый синяками и ссадинами, а на грязных щеках отчетливо виднелись дорожки от слез.

Я скрипнула зубами от негодования, но потом заставила себя сдержаться. Голод и не до такой бездумной жестокости доводит.

Я подняла мальчика на руки и, кивнув остальным, быстро поспешила прочь. Толпа расступилась и начала рассасываться, а я поспешно свернула за угол и остановилась прямо там.

Время поджимало. Из отведенных мне десяти минут прошло, наверное, уже три-четыре.

- Братва, вы чего это творите??? – грозно прошипела я на ребят, которые тут же опустили виновато головы и начали переминаться с ноги на ногу. – Зачем же вы толпой на одного??? Даже нищие не должны лишаться человеческого лица!

- Он украл у нас хлеб! – вдруг пробормотал один парнишка, и другие два тут же закивали на его слова.

- И это дает вам право избивать его толпой на улице?

Мальчики замерли на некоторое время, а потом отрицательно покачали головами.

- Извинитесь перед ним, – приказала я, смотря на них грозно и повелительно.

- Прости, - протянул один.