Наёмный самоубийца, или Суд над победителем (СИ)

Рано или поздно — олени отбрасывали свои рога. Но с человеком этого не происходило, и спрашивать врачей или оленеводов о том, нормально это или нет, было бы не только глупо, но даже смешно, если бы не было так грустно.

Однако в скором времени все снова вспомнили о бароне. В этот раз всё началось с того, что в течение считанных месяцев в полку рогатых прибыло, и если ранее Д`Фект не мог найти каких-либо сведений о людях, которых постигло аналогичное несчастье, то в этот раз подобные известия сыпались как из рога изобилия. Сначала многим казалось, что это всего лишь расхожие слухи и глупости, но вскоре информация подтвердилась. Ни один из новоявленных рогоносцев уже не вызвал такого пристального внимания и ажиотажа вокруг собственной персоны, как господин барон (за исключением, возможно, первой рогатой женщины, по совместительству оказавшейся балериной, и первого рогатого ребёнка, обрадованного тем, что может теперь не ходить в школу во избежание негативной реакции учителей и одноклассников); но сама тенденция, как таковая, вскоре сделалась основной темой всех газет и салонов, после чего к Д`Фекту вновь потянулась череда журналистов, официально пытавшихся докопаться до истины, а на деле, как обычно, наживавшихся вокруг дополнительно раздуваемой шумихи.

Все, от учёного мужа до медиума, предлагали свои версии происходящего, пытаясь отыскать рациональное объяснение наблюдаемым фактам. Одни пытались проследить родство рогоносцев, но этот путь заводил в тупик, поскольку зачастую можно было бы найти больше общего в арабском шейхе и пигмее. Другие предполагали пандемию, поскольку количество рогачей стремительно возрастало в геометрической прогрессии, но эта версия также не выдерживала никакой критики, поскольку контактировавшие с рогоносцами люди обычно не подвергались заражению, в то время как между теми, кто за последнее время стал несчастливым обладателем рогов, не наблюдалось какой-либо явной связи. Это были люди самых различных родов деятельности, выходцы из разных общественных слоёв, будь то нищие бедняки или представители знати, представители различных религиозных конфессий и политических взглядов, проживавшие в различных районах страны, зачастую даже не подозревавшие о существовании друг друга. Тем не менее, в стране был введён карантин, что сильно мешало как отношениям со странами-соседями в целом, так и ведению торговли, в частности.

Общественность реагировала на происходящее по-разному: в то время, как кто-то кричал о приближающемся Конце Света, другие рассуждали о секретных опытах и последствиях нездорового образа жизни, в частности — дурного питания. Ко многим из рогоносцев, пестривших оленьими, бараньими, козлиными и прочими всевозможными рогами, проявлялась откровенная враждебность: общество отторгало их, как если бы эти люди были лично виноваты в случившейся с ними беде. При этом те, кто только вчера призывал соорудить гетто и изолировать всех рогатых людей от нормальных, — на следующий день могли уже очутиться по другую сторону баррикад, возмущаясь беспричинной человеческой жестокости. Рогатость распространялась со скоростью лесного пожара и, коль скоро некоторые из рогоносцев по воле случая или провидения обладали высоким положением в обществе, богатством, связями и значительным политическим влиянием, вопрос возникновения политического объединения, официально защищавшего права и интересы рогатого населения, оставался лишь вопросом времени. Подобное во все времена притягивалось к подобному, но в данном случае это казалось чем-то далеко выходящим за всяческие возможные грани какой бы то ни было логики и остатков здравого смысла, поскольку сторонниками «Партии Рогатых», логично избравшими своим гербом абстрактную голову с рогами, зачастую оказывались несчастные люди, не имевшие между собой ровным счётом ничего общего, за исключением, единственно, рогов на голове. Более того, представители других политических партий, засыпая, например, консерваторами или либералами, — на следующее утро потом просыпались рогатыми, тем самым невольно становясь перед фактом необходимости пересмотреть свой политический курс.