Наездник Ветра

Талут отвернулся и поглядел на коней, которые дорвались до свежей травы, затем – на ромеев. Они опять смыкали ряды, затягивая подпруги на лошадях, осматривая оружие, разворачивая знамёна подразделений. Цимисхий, который сменил коня, что-то говорил доместикам схол. Едва он закончил, от его свиты сразу же отделились несколько всадников. Это были столоначальник Пётр, Михаил Тирс, Георгий Эларх и сам Варда Склир. Четыре военачальника очень чёткой парадной рысью погнали своих коней прямо через поле, заваленное телами, к расположению русских войск. Георгий Эларх размахивал белой тряпкой.

– Парламентёры, – сказал Ратмир Святославу, который прямо из рук кормил Ветра сочной береговой травой, – должно быть, Цимисхий опять придумал какие-нибудь условия мира!

– Послушаем, – безразлично ответил князь. Наклонившись, он в очередной раз вырвал из земли целый сноп травы и дал его Ветру. Тот с удовольствием захрустел всей этой вкуснятиной. Подошли все тысяцкие и сотники. Они тоже заметили скачущих через поле парламентёров.

Осадив коней в десяти шагах от русского князя, ромейские полководцы спешились, сделали ещё несколько шагов вперёд, изысканно поклонились и вытянулись в струну.

– Великий архонт! – заговорил Пётр, неплохо владевший языком руссов, – благочестивый наш царь имеет к тебе одно предложение.

– Говори, – сказал Святослав, даже не взглянув на посольство. Он продолжал кормить Ветра. Белый арабский скакун кивал с благодарностью головой, бил в землю копытом правой ноги и храпел, жадно уплетая ромашки, мяту и клевер. Столоначальник продолжил:

– Благочестивый наш государь велел передать тебе следующие слова: «Великий архонт! Битва затянулась. Погибло столько людей, что больно смотреть. И погибнет больше. Зачем нам лить столько крови? Решим наш спор поединком – я, Иоанн Цимисхий, против тебя, Святослава. Выбор оружия – за тобою. Кто победит, тот будет владеть Дунаем!»

– Я не согласен, – тут же сказал Святослав по-гречески. Тысяцкие и сотники посмотрели на него дико. Ромейские полководцы переглянулись. Растерянность на их лицах стала заметна даже коню. Он перестал есть.

– Великий архонт, – проговорил Пётр, – ты, может быть, объяснишь, почему отказываешься? Иначе ведь пойдёт слух, что ты испугался!

– Да, я боюсь, – признал Святослав, – но только боюсь не Цимисхия, а зеленоглазой царицы, которую вы все предали. Феофано мечтает своими собственными ногтями содрать с Цимисхия кожу. Если она узнает о том, что я зарубил его в поединке – мне её гнева не избежать. А я не люблю вызывать недовольство красивых женщин. Уж лучше я вашего Цимисхия возьму в плен да и отведу его к ней на привязи, как барана! Пускай она разбирается с ним сама, как считает нужным.

– Что, так вот и передать василевсу? – надменно вскинул голову Пётр.

– Да, так вот и передай. Сражение будет продолжено. Убирайтесь отсюда, пока я вас не убил, ибо вы – предатели!

Через полчаса над ромейским станом взревели трубы. Дружинники поднялись и вновь сели на коней, помахав подругам, которые продолжали на них глядеть с крепостной стены. Никто не заметил, как юго-восточный край небосклона начал темнеть. Вскоре над Дунаем прошелестел еле уловимый вздох ветерка. К этому моменту битва возобновилась. Больше того – она превратилась в бойню. Узнав ответ Святослава, Цимисхий стал подобен ему. Его ослепила ярость. Он дал приказ экскувиторам своей личной охраны любой ценой убить Святослава. Эта цена могла быть невысока – с князем уже не было Лидула, который сам по себе являлся всей его личной охраной. Он передислоцировался на левый фланг, потому что там погиб Куденей. А на правом фланге прославленный Варда Склир и все тридцать тысяч его схолариев пятились перед бесноватым Ратмиром. А Святослав во главе двух тысяч дружинников прорубался к Цимисхию – точно так же, как тот спешил пробиться к нему. Защищали князя теперь Икмор, Рагдай и Талут.

Перед нападением экскувиторов под Рагдаем убили лошадь. Падая вместе с ней, Рагдай умудрился сломать об камень свой меч. Когда он вскочил, то увидел, что Анемас схватился с Икмором. За битвой двух исполинов следили все, кто мог её видеть. Они рубились мечами. Но вот Икмор проделал неловкий выпад, и – в тот же миг остался без головы. Она была срезана одним махом. Огромный, как скала, труп свалился с коня. Никто не успел опомниться, как начальник царской охраны напал на князя, пользуясь тем, что тот отбивался сразу от двух экскувиторов, а Талут сражался с тремя. И Анемас точно прикончил бы Святослава, если бы Ветер не вскинулся на дыбы, когда верный страж Цимисхия замахнулся мечом для точно рассчитанного удара. Конь сделал это сознательно. Длинный меч Анемаса рассёк могучую грудь чудесного скакуна. И Ветер упал, обливаясь кровью.