Наездница

— Понимаешь, — начал он, медленно и тщательно подбирая слова, — если со Смельчаком произошел просто несчастный случай, то возникают другие возможные объяснения случившегося.

— Что ты имеешь в виду? Какие объяснения?

Дейк на момент сжал губы, и Памеле показалось, что ему очень не хочется отвечать на вопрос.

— Дейк, как ты можешь объяснить все, что тут произошло?

С губ Дейка сорвался вздох. Подавшись вперед, детектив уперся локтями в колени, сложил ладони вместе и лишь потом вновь поглядел на Памелу.

— Я подумал, а вдруг тут ничего не происходило.

Глава 16

Дейк видел, как побледнела Памела.

— Что ты имеешь в виду? — прошептала она наконец. — Что все это — наша вина?

— Памела, послушай…

Девушка резко отвернулась от него, подошла к окну и замерла там, молча глядя на двор. Идол неожиданно громко замяукал и вспрыгнул на кушетку, дугой выгнув спину и задрав хвост трубой. Он вел себя так, словно Дейк с Памелой стали действовать ему на нервы. Дейк его не винил — после событий последних восемнадцати часов и у него самого нервы были натянуты до предела.

— Постой, постой, дай мне правильно уяснить, — промолвила Памела чуть громче. Голос ее странно звенел. — Значит, со Смельчаком произошел просто несчастный случай. А у Премии и Талисмана Фрэнка случились обычные колики из-за корма, который мы им давали. Так?

— Я этого не говорил. Просто мне надо знать…

Отвернувшись от окна, Памела гневно уставилась на него.

— Надо знать, настолько ли мы беспечны, чтобы кормить лошадей гнилым сеном или заплесневелым овсом?

Дейк тяжело вздохнул. Он предполагал, что ему предстоит весьма неприятный разговор и что Памела мигом выйдет из себя, стоит ему подвергнуть малейшему сомнению степень заботы Малкольмов о лошадях. Еще бы, ведь вся ее жизнь заключалась именно в этом. Но у Дейка не было иного выхода. Он должен был спросить. Или нет?

Глаза Памелы сузились.

— Ты же знаешь Рэнсома, знаешь, что он на такое не способен. Значит, думаешь, это все я.

— Памела, прекрати, я уверен, ты бы никогда…

— Ах, уверен? В самом деле? — Памела обхватила плечи руками, как будто ей стало холодно. — Да что ты вообще обо мне знаешь? Что я племянница Рэнсома? Этого достаточно? Не забывай, я ведь дочь своего отца. А он не заботится ни о ком, кроме себя.

Девушка начала нервно расхаживать по комнате. Потом остановилась и снова взглянула на Дейка.

— Скажи мне кое-что, Дейк.

Как только эти слова слетели с ее губ, у Дейка по спине побежали мурашки.

— Почему ты… занимался со мной любовью вчера?

Дейк растерялся, ответа он не знал, если не считать того очевидного факта, что он страстно желал ее…

— Или все мужчины такие? — Эти горькие слова больно ранили Дейка. — Как ты мог захотеть женщину, которую считаешь такой небрежной и легкомысленной?

— Я вовсе не считаю…

— Не считаешь? Мне уже приходилось слышать про мужчин и про то, как в них играют гормоны. А я-то поверила в твою искренность. Мне следовало быть умнее. А иначе зачем бы ты…

— Замолчи!

Дейк одним рывком вскочил с кушетки. Папка, лежавшая у него на коленях, упала, и бумаги рассыпались по полу. Идол сердито зашипел и, схватив свой драгоценный платок, скрылся за спинкой кушетки. Не сводя глаз с лица Памелы, Дейк шагнул к девушке. Она не шелохнулась, не отступила ни на дюйм. Странно, но сейчас Дейку было даже обидно, что она никогда не боялась его. Но правда-то заключалась в том, что, как бы он ни злился на нее, он никогда не смог бы и волоса на ее голове тронуть. И сейчас, протягивая руки, чтобы ухватить Памелу за плечи и хорошенько встряхнуть, он с небывалой остротой сознавал, как беззащитна она перед ним и как легко он может причинить ей боль.

Во взгляде девушки читалась такая отчаянная неуверенность, что Дейк понял — он уже причинил ей боль. И нанесенная им рана, похоже, долго не заживет. Испытанное Дейком при этой мысли потрясение исторгло из него слова, которые он никогда не собирался ей говорить.

— Ты потрясающая женщина, Памела. Я ни в ком еще не встречал такой храбрости, такого ума, такого сердца, как у тебя. Ты прекрасна, и сама не осознаешь этого, а твою душевную красоту не смогут притушить годы. Как же я мог… — Он умолк, горько и тяжело вздохнул, а потом продолжал: — Я просто не мог сказать тебе «нет». Хотя и понимал, что должен, потому что не… не заслужил такого ценного дара. Я тебя очень хотел…

Памела опустила глаза.

— Памела, послушай. Я никогда не думал, что ты легкомысленная или небрежная, что ты могла сознательно сделать что-то не так. Но я же знаю, как тяжело тебе пришлось, когда слег Рэнсом. У тебя было слишком много работы и слишком мало времени. Как бы ты ни старалась быть внимательной и осторожной, что-то ведь могло от тебя ускользнуть.

Некоторое время Памела продолжала молчать, рассматривая свои руки. Наконец подняла на Дейка глаза.

— Да, мне пришлось идти на какие-то компромиссы, — призналась она тихо, — но я никогда, слышишь, никогда не шла ни на какие компромиссы по поводу лошадей. Они были для меня самым главным. Всегда.